«Красная капелла». Советская разведка против абвера и гестапо - [35]

В документах службы безопасности Германии — РСХА можно найти свидетельства того, что Харнак, как руководитель «Красной капеллы», боролся не только против национал-социализма, что уже было смертельным грехом с точки зрения законов рейха и нацистской морали, но связывал возрождение Германии с растущей духовной силой России.

В письме к брату Фальку, датированном 1933 годом, Арвид Харнак так сформулировал свое политическое кредо: «Теперь передо мной стоит ясная цель: моя жизнь принадлежит рабочему движению; моя работа должна носить в первую очередь научный и лишь затем практический характер...»

Жизнь уточнила позицию молодого ученого. Нацистским судьям, решавшим его судьбу, Арвид Харнак бросил в лицо: «Моей целью было уничтожение гитлеровского государства любыми средствами. Я был твердо убежден, что идеалы Советского Союза принесут миру спасение».

Нельзя не проникнуться глубоким уважением к этому бесстрашному человеку, сумевшему устоять в мутном потоке лжи и хулы на коммунистов и СССР.

Несколько слов надо сказать о Гиршфельде, нашедшем общий язык с А. Харнаком, внушившим ему доверие и завоевавшим его расположение.

Александр Владимирович Гиршфельд, он же Вячеслав Кантр, родился в 1897 году в городе Юрьевка Днепропетровской области, в семье врача, еврей. В 1918 году вступил в РКР(б). До 1931 года служил в Красной Армии на командных должностях. Окончил военную академию, а затем юридический факультет МГУ. Хорошо знал немецкий язык и в меньшей степени английский. С 1931-го по 1938 год находился на дипломатической работе в Германии. В Берлине поддерживал близкие отношения с сотрудниками внешней разведки Б.Д. Берманом, К.И. Силли и Б.М. Гордоном. В посольстве курировал вопросы культурных отношений Германии с СССР. Прибыл в посольство как работник Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС).

Арестованный в 1938 году председатель ВОКС Бортников во время следствия заявил, что ему известно о том, что Гиршфельд якобы является немецким шпионом. Подобные подозрения могли повлечь за собой только арест. Что стало с А.В. Гиршфельдом, точно неизвестно, но, по некоторым сведениям, он выжил и в дальнейшем занимался научной деятельностью.

Можно предположить, что Гиршфельд был кадровым военным разведчиком и лишь периодически привлекался в качестве помощника сотрудниками внешней разведки.

Привлечение Харнака к сотрудничеству с советским посольством, осуществленное Гиршфельдом по прямому указанию Б.М. Гордона, не было оформлено, как это требуется, рапортом и отобранием соответствующей подписки с обязательством хранить в тайне свою связь с представительством. Вряд ли это было случайностью или промахом в работе резидента Гордона. Скорее это было результатом продуманного решения. Во-первых, следовало ли добиваться от человека каких-то формальных подтверждений его готовности бороться против фашизма, к чему он и так стремился всей душой? Во-вторых, разведчикам категорически запрещалось привлекать к сотрудничеству членов Компартии. Это диктовалось не только этическими соображениями, но и требованиями конспирации. Было хорошо известно, что местная контрразведка осуществляет слежку за коммунистами, и подвергать дополнительному риску членов партии и самих себя конечно же не следовало.

В случае с А. Харнаком это требование было нарушено, но лишь потому, что он официально не состоял в КПГ. Тем не менее, как видим, его фактическая связь с разведкой получила своеобразное и не совсем обычное оформление. Однако личное дело на Харнака в Центре все же завели, присвоили ему номер и псевдоним Балтиец.

В 1935—1936 годах деловые, конспиративные отношения с Балтийцем поддерживал сотрудник легальной резидентуры в Берлине Н.Б. Белкин (Кади). Это был подготовленный разведчик, владевший не только немецким, но также французским, испанским и арабским языками. У него был опыт разведывательной работы, приобретенный на Ближнем Востоке, Балканах, Латинской Америке, где он находился свыше десяти лет. Ознакомившись с обстановкой и делами, Белкин обратился к резиденту Гордону с просьбой обсудить перспективы работы с Балтийцем.

— Борис Моисеевич, по моему мнению, возможности Балтийца не используются в полной мере. Он в курсе секретных договоренностей Германии с Польшей, являющейся соседом СССР и в своей антисоветской политике, опирающейся на Германию. Большой интерес могут представить секретные торгово-экономические отношения немцев с Финляндией, также соседствующей с Советским Союзом. О германо-американских контактах и говорить нечего. Он владеет данными о внешней задолженности государства, что всегда полезно и важно знать.

— Наум Борисович, что же конкретно предлагаешь?

— Необходимо более-менее регулярно встречаться с Балтийцем, тщательнее готовиться к встречам и ставить перед ним вопросы таким образом, чтобы он мог полнее на них ответить, а мы глубже разобраться в его доступе к секретной информации.

— Отлично, вот и приступай к делу, но будь потактичнее. Не забывай, мы с Балтийцем друзья-единомышленники.

— Считаю также целесообразным, Борис Моисеевич, разобраться с кругом его знакомых. У него, кажется, обширные связи в профессорских кругах и среди чиновников. Предполагаю, что среди них есть интересующие нас люди.