«Красная капелла». Советская разведка против абвера и гестапо - [15]

С этого момента связь с Леманом, или Брайтенбахом, поддерживали советские разведчики-нелегалы, в том числе В.М. Зарубин, одна из наиболее ярких личностей в разведке, умело направлявшей деятельность ценного агента.

Василий Михайлович Зарубин (1894—1972) пришел в разведку в 20-х годах. Имея лишь начальное образование и будучи не в состоянии продолжить учебу, он благодаря природным дарованиям и большому трудолюбию стал образованным человеком, обладал острым умом и большим обаянием. Нелегальную работу Василий Михайлович начал в Китае. Затем его перебросили в Европу, где он под видом чешского инженера создал разведывательную сеть. Финляндия, Дания, Франция, Германия были полем его деятельности. Владея английским, французским и чешским языками, научившись непринужденно держаться в любом обществе, Зарубин без труда сходился с самыми разными людьми. Он установил тесный деловой контакт и с Леманом, проработав с ним несколько лет и получив много ценнейшей секретной информации.

Кто же такой был этот агент советской разведки и что, собственно, побудило его — преуспевающего чиновника немецкой полиции, рассудительного и уравновешенного человека — предложить свои услуги Советскому Союзу?

По результатам проведенной установки и с его слов известно, что Леман родился в 1884 году в Саксонии, под Лейпцигом, в семье учителя. Профессии отца он предпочел ремесло столяра, которое ему довольно быстро наскучило. В поисках романтики семнадцатилетним юношей он поступил добровольцем на службу в военно-морской флот Германии. На борту военного корабля немецкой эскадры ему довелось в мае 1905 года наблюдать у острова Цусима русско-японское морское сражение, в котором, несмотря на безвыходное положение, русские моряки проявили отвагу и мужество, запомнившиеся Вилли на всю жизнь. С немецкой эскадрой он ходил и к берегам Африки, где в то время Германия имела колонии. Прослужив на флоте десять лет, Леман в звании старшины-артиллериста вышел в отставку.

Неизвестно, какими путями, но в 1911 году он попал на работу в прусскую полицию. Вскоре Леман стал сотрудником ее контрразведывательного отдела. При всех реорганизациях и перетрясках полицейских органов: и при кайзере, и в Веймарской республике, и при захвативших власть нацистах — Леман неизменно оставался на этой службе в течение тридцати лет, получая повышения и поощрения. Начав службу с рядового полицейского, он окончил спец-курсы и стал старшим референтом отдела. Леман распределял дела между сотрудниками, докладывал руководству о результатах работы, проводил ежедневные совещания с младшими чиновниками, вел особо важные расследования, негласно наблюдал за поведением и контактами иностранных военных атташе на приемах, официальных церемониях. Через его руки проходили многие документы сначала прусской политической полиции, а затем гестапо и РСХА, имевшие гриф высшей секретности.

Весной 1930 года В. Лемана назначили начальником подразделения, занимавшегося разработкой советского посольства. В конце 1932 года в отделении Лемана было создано специальное подразделение по борьбе с «коммунистическим шпионажем». Под его контролем оказались в тот период вопросы, связанные с противодействием советским разведслужбам по линии полиции.

Важность этого факта трудно переоценить, и есть смысл подробней остановиться на роли Лемана в то время. Начиная с 1932 года, когда перспектива прихода к власти нацистов стала тревожной реальностью, в Германии возросла активность и легальной, и нелегальной резидентур политической и военной разведки СССР. В то же время полицейские органы немец-ких земель, в том числе и самой значительной среди них — Пруссии, так и не предъявили нацистским руководителям никаких доказательств подрывной деятельности коммунистов и Коминтерна.

Заинтересованным лицам рейха нетрудно было сфабриковать компрометирующее КПГ дело. Недостатка в провокаторах, готовых за деньги выполнить любую грязную работу, немецкая полиция не испытывала. Однако достаточно громкого дела о «коммунистических заговорщиках», как свидетельствует хроника тех лет, в судебных инстанциях Пруссии не рассматривалось. Это тем более может показаться странным, что во главе отдела 1А (политической полиции Пруссии) стоял Р. Дильс, с осени 1932 года рьяно служивший нацистам. Он передал Герингу значительное количество секретных материалов полиции о врагах национал-социалистов, но ничего, что позволило бы обвинить коммунистических лидеров в предосудительных связях, найти так и не сумел. Очевидно, кто-то вставлял палки в колеса шефу политической полиции, но кто именно — ни Дильсу, ни его коллегам из СД (службы безопасности Национал-социалистической партии) узнать тогда не удалось.

В то же время, оставаясь в тени, Леман вел незаметную, но очень полезную для советских друзей работу, мешавшую собрать хоть какие-нибудь компрометирующие представительство СССР сведения, оперируя которыми можно было бы заявить о «вмешательстве Советского Союза во внутри германские дела и поддержке им коммунистических заговорщиков».

В 1933 году, на следующий день после назначения Гитлера рейхсканцлером Германии, Геринг, получивший полномочия комиссара по внутренним делам Пруссии, лично возглавил полицию этой земли и провел в ней радикальную чистку. Чуть ли не в считанные часы кадровый состав ее обновился, по некоторым данным, на две трети. Геринг сделал это по представлению Дильса, заранее наметившего кандидатуры полицейских, подлежавших немедленному увольнению, а также всех, кто не устраивал нацистов или казался подозрительным. Многие из них вскоре погибли или попали в концлагерь. На их место пришли штурмовики и эсэсовцы. Так создавалась кадровая основа будущей тайной государственной полиции.