Красавица в Эдинбурге - [7]

— На будущее, — заявила миссис Дункан, — запомните: садиться надо только на жесткие стулья. Вы много утопили в своем маленьком тазике?

— Штук шесть. — Я почесала шею.

— Примите ванну и вымойте голову сразу, как придете домой. — Она перестроилась в крайний ряд. — Вылезайте быстрее, здесь нельзя останавливаться. Надеюсь, ваш автобус подойдет быстро. Похоже, собирается дождь.

— Еще несколько блох утонут. Спасибо, что подбросили. Увидимся утром.

Начался дождь, и я нырнула в проход между продавцами газет. К тому времени, когда я свернула на Северный мост и укрылась в здании почты, вода уже ручьями стекала с моей медицинской шапочки.

Сквозь стену дождя высокие, плотно примыкающие друг к другу серые ряды старого города казались не построенными, а высеченными на длинном хребте высокого холма. Величественным апогеем этой огромной резьбы был замок, полуприседающий на своей черной горе, полупарящий над нею. Все вместе производило впечатление работы одного мастера — Бетховена от архитектуры, решила я, которому хватило вдохновения и храбрости на создание грандиозного творения и гениальности на то, чтобы довести его до совершенства.

Однако вид мне загораживал не только дождь. Я раздраженно заморгала и обнаружила, что стою на кромке тротуара. Рядом со мной притормозила голубая машина, к смиренному отчаянию водителя грузовика, ехавшего за ней следом.

Чарльз Линси открыл дверцу:

— Если хотите, чтобы я вас подбросил, залезайте. Я не могу здесь стоять.

Я запрыгнула в машину:

— Спасибо. Простите за лужу на полу. Я немного промокла.

— Ничего, высохнет.

Он посмотрел на меня, пока мы стояли на светофоре.

— Почему вы не спрятались под козырек автобусной остановки?

— Забыла.

— При таком-то ливне?

Свет переменился. Я разглядывала его профиль, пока мы ехали, и пыталась понять, почему, несмотря на буквально сочившееся из него неодобрение, Чарльз тем не менее подобрал меня. Его неодобрение меня не волновало. Как я осознала впервые на примере Робби Росса, одним из неожиданных плюсов истории с Джоном явилось то, что я начисто лишилась своей инстинктивной потребности покорять сердца всех более или менее привлекательных мужчин. Наплевательское отношение в значительной мере облегчало жизнь. Не нужно было притворяться. Я поделилась с Чарльзом своими мыслями.

— Бетховен? — спросил Чарльз, хмурясь. — Скорее Вагнер.

— Упаси боже! Вагнер покрыл бы замок позолотой и переделал бы Королевскую Милю, используя черный мрамор и лебедей.

— Вы так считаете? А Моцарт?

— Только не эту часть города. Противоположную — да. Обворожительные улочки, хранящие дух эпохи короля Георга, и площади — Моцарт в чистом виде. Но от Холируда до замка — Бетховен. Помните концовку его Седьмой симфонии? Как она поднимает вас все выше, и выше, и выше?

— Да, — кивнул доктор Линси, — да. Понимаю, что вы имеете в виду. Согласен. Бетховен. — Он снова посмотрел на меня. — Ремень безопасности жмет?

Я осознала, что ерзаю.

— Простите. — Я все ему объяснила. — Постельное белье старичка выглядело довольно чистым, но кровать располагалась в стенной нише. Они все время лезли оттуда. Вам знаком такой тип кроватей?

— О да, — бесстрастно произнес Чарльз, — очень хорошо знаком.

— Сегодня было еще ничего, так как я смогла пересадить пациента, пока перестилала его кровать. Курирующая меня медсестра сказала, что если нет такой возможности, то единственный способ нормально застелить кровать — это снять обувь и встать на нее.

— Так и есть. — Мы вновь остановились на красный свет. — Вам, наверное, все кажется странным после работы в больнице.

— Многое — да. В «Марте» я сталкивалась с вещами похуже блох. Букашки. Брр!

Чарльз потирал шею сзади.

— Уже укусили? Мне ужасно жаль! Не надо было садиться к вам в машину.

Он очень мило улыбнулся:

— Это всего лишь сочувственный зуд. Но даже если нет, вас едва ли можно обвинить в том, что вы предоставили временное убежище блохам с сильными националистическими тенденциями.

У Сандры был выходной. Когда я поднялась на ее этаж, она вышла из квартиры в расстегнутом коротеньком халатике.

— Что ты делала в машине Чарли? Предложил подвезти тебя? Ха! Если собираешься придерживаться этой версии, то зря теряешь время. Его подружка сегодня вечером демонстрировала матушке Кинлоч обручальное кольцо. Я чуть не ослепла! Что ты на это скажешь?

— Любовь — прекрасная штука, а мне надо принять ванну. Поднимешься?

— Не могу. Одеваюсь. У меня свидание. Как считаешь, нужно надевать пояс вместе с колготками?

По лестнице поднималась Джемми:

— Колготки, пояс и панталоны, дорогая. Срази парня наповал.

— Тебе легко быть вульгарной, — пробурчала Сандра. — Девушке лучше перестраховаться. Знаю я мужчин.

Джемми с серьезным видом кивнула:

— Эти шотландские парни такие распутники.

Сандра выглядела раздраженной. Оказалось, у нее свидание с валлийцем.

Джемми и я поднялись наверх. Я не удержалась от вопроса:

— Ты считаешь их распутниками?

— Не больше, чем парней из моего родного города. А ты?

— Согласна.

Сегодня очередь Катрионы готовить, и она вовсю трудилась на кухне, когда я присоединилась к Джемми, сев перед камином в гостиной, чтобы просушить волосы. Джемми читала национальный закон о здравоохранении и вязала свитер Уилфу. Так как мы всегда делились друг с другом новостями, я рассказала ей о том, кто меня подвез, и о кольце Джозефины Эстли. А она сообщила, что Катрионе в следующий четверг исполняется двадцать четыре.