Красавица из 5 «В» - [25]
На стене мерно тикали ходики. Яркий солнечный луч освещал криво висевший под ними календарь с изображением трёх богатырей. Сквозь покрытое морозными узорами стекло доносились детские голоса. На кухне скворчало и шипело — сестра жарила картошку.
Оклахомов умылся и вошёл в кухню.
— Тебе помочь? — спросил он. — Пол подмести?
Сестра бросила на него изумлённый взгляд.
— Ну, если хочешь…
Оклахомов подмёл в комнатах и в коридоре. Подумал и поправил календарь под часами так, чтобы он висел ровно. Собрал в ящик валявшиеся на столе микросхемы от компьютера, части старого радиоприёмника и коллекцию речных камешков. Сложил на столе в аккуратные стопки тетрадки и учебники. Достал пылесос и собрал пыль под кроватью. Засунул под шкаф гантели, навёл Порядок на книжной полке. Подумал — и пропылесосил всю квартиру. Поставил пылесос на место.
В прихожей одевалась сестра.
— Ты куда?
— В магазин. Хлеба нет.
— Я схожу!
— Петя, ты не заболел?
— Я здоров, как три богатыря!
Сестра смотрела на брата с тихим ужасом.
Оклахомов быстро оделся.
— Может, ещё что купить?
— «Пемоксоль» и стиральный порошок, но это в хозяйственном, а он дальше.
— Я сбегаю!
Оклахомов быстро оделся, взял деньги, сумку и пакет с мусором.
Выйдя из подъезда, он полной грудью вдохнул чистый морозный воздух и внимательно осмотрел родной двор. Тот жил простой мирной жизнью. Со смехом каталась с горки малышня, лепили снеговика ребята постарше, кучка пенсионеров на углу дома обсуждала деятельность ЖКХ.
Оклахомов бережно опустил в мусорный бак пакет с отходами, поздоровался с дворничихой, помог молодой маме из первого подъезда посадить в санки закутанного по самый нос ребёнка, погладил по голове дворового пса Тузика.
В булочной он пропускал всех вперёд.
— Вы, наверное, торопитесь? Проходите, я подожду! Вы с ребёнком? Вставайте передо мной!
Потом Оклахомов зашёл в хозяйственный, помог пожилому человеку засунуть конверт в почтовый ящик, придержал дверь входившей на почту старушке. Снова погладил Тузика, ещё раз внимательно осмотрел родной двор, мирный и добрый к людям всех возрастов. Всё было как всегда.
Сестра, пока он ходил за хлебом, накрыла на стол, заглянула в комнату брата и поразилась невиданному порядку. Здесь царила идеальная чистота. Только на диване валялись мятая подушка, за-под которой виднелась книга.
Сестра удивилась, вытащила книгу, глянула на название, открыла её наугад и прочитала:
«А не хочешь ли ты послужить мне полдником? — спросило маленькую девочку страшное чудовище.
— Не-ет, страшное чудовище! — ответила дрожащим голоском перепуганная маленькая девочка. — Не хочу…
— Отлично! — захохотало чудовище. — А то бы мне радости мало было!
И оно проглотило маленькую девочку, не пережёвывая. После чего вернулось в космолёт, сняло скафандр и трансформировалось в прежнее состояние — космического монстра средней величины».
Сестра захлопнула книгу и бросила её на подушку.
«Всё ясно! — подумала она. — Опять ужасов начитался! Как надрожится от страха, так сразу себя по-человечески вести начинает!»
Старая школа
К доске вышел Оклахомов.
— Я понимаю, вы ждёте от меня традиционного ответа, — вздохнул он, глядя на Ольгу Васильевну.
— Ну, в общем-то, жду, — удивилась Ольга Васильевна.
— И всё же, — продолжал Оклахомов, — пусть это покажется вам не совсем привычным, но я склонен считать, что в наше время человек должен больше думать самостоятельно, а не верить всякому телевизору, Интернету и чему угодно. Впрочем, это моя личная точка зрения.
— Вот как? — растерялась Ольга Васильевна.
— Поэтому мне бы не хотелось отвечать так, как это у нас принято. В конце концов, что может быть скучнее пересказа очередного параграфа? Я думаю, нам давно уже пора начать работать по-новому, отойти от традиций старой школы.
— Хм, — смутилась Ольга Васильевна.
— Конечно, я мог бы ответить как всегда и получить заслуженную тройку. Но не лишил бы я сам себя тем самым независимости и самостоятельности мысли? В конце концов, что такое учебник? Учебник — это букетик знаний, которые то и дело устаревают. То, что мы учили вчера, сегодня уже устарело. А то, что мы учим сегодня, устареет завтра…
— В самом деле несколько необычное начало, — Ольга Васильевна повернулась к классу: — Что ж, давайте пойдём нетрадиционным путём. Возможно, Петин ответ действительно заставит нас посмотреть на предмет другими глазами и увидеть то, чего мы привыкли не замечать. Продолжай, Петя!
Все затихли.
— Собственно, я закончил, — сказал Окла хомов.
— Два, — тихо сказала Ольга Васильевна. Оклахомов сочувственно развёл руками:
— Понятно, вам бы хотелось, чтобы я про сто пересказал параграф… Старая школа…
Глубина ответа
— Отвечать будет… — Светлана f Михайловна задумчиво обвела взглядом притихший класс. — Оклахомов!
— Чуть что, всегда я, — пробурчал Оклахомов, закрывая учебник.
Он вышел к доске и посмотрел на портрет Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, который висел на одной стене с Пушкиным, правда, только в самом конце ряда портретов писателей.
— Можно начинать?
— Да, конечно! — Светлана Михайловна села на подоконник и, скрестив на груди руки, приготовилась слушать.
— Много вопросов задавал себе Салтыков-Щедрин, — сказал Оклахомов. — Очень много. На некоторые из них у нас до сих пор нет ответов. Он задавал себе вопросы, а мы ищем ответы и найти не можем! Большая у нас страна. Много в ней лесов, морей, рек. Если подняться на Уральские горы…
