Красавица и чудовище - [38]

По всей видимости, в одном из парков отдыха, расположенных по дороге к Тампе, недавно соорудили бассейн для двух самцов-дельфинов. Владелец таким образом пополнил список диких животных, обитающих в естественном состоянии на обширной территории парка. Тысячи посетителей каждый день приезжали в парк, чтобы за определенную плату полюбоваться на те незамысловатые трюки, которые выполняли дельфины. В трюках этих не было и намека на сексуальность. Дело в том, что дельфинов неожиданно охватила непристойная страсть к нежным молоденьким чайкам. Чтобы удовлетворить их томление и сохранить радостный настрой души, владельцу парка пришлось каждую ночь тайком запускать в бассейн достигших брачного возраста упитанных чаек. Эти юные птицы доставляли дельфинам райское наслаждение. И вот несколько недель назад безлунной ночью владелец парка украдкой пробирался по дорожке, ведущей к бассейну, с молодой и прекрасной чайкой в руках. Там, трепеща от страсти, дельфины ждали брачного жертвоприношения. (Я понял, что задавать вопросы, каким образом практически могли дельфины сочетаться браком с чайкой, не полагалось.) Владелец парка крадучись пробирался вперед, как вдруг путь ему преградил спящий лев, растянувшийся поперек единственной дорожки, которая вела к водоему. Что делать? Уповая на то, что лев спит крепко и не проснется, владелец парка осторожно перешагнул через лежавшее тело, не выпуская из рук юную чайку. И тут из кустов, размахивая револьвером, вылез полицейский и арестовал несчастного.

— Знаете, какое ему предъявили обвинение? — спросил мой клиент.

— Какое?

— Перенесение несовершеннолетней птицы через неподвижное тело с безнравственными намерениями! — выпалил он и расхохотался.

Я вернулся в контору только к трем часам. Разобрался со всеми делами, накопившимися за время моего отсутствия, а потом позвонил Карлу Дженнингзу и попросил заглянуть ко мне на минутку.

Карлу двадцать семь лет, он недавно — от силы два года назад — закончил Гарвардскую юридическую школу и решил начать практику на Юге, где жизнь дешевле, а наркотики в цене. При обсуждении сложных вопросов он, как самый молодой в нашей фирме, предлагал порой оригинальные решения, на что люди среднего возраста, вроде нас с Фрэнком, уже не способны. Да, среднего возраста. Или, если хотите более точно, — уже выше среднего. Мне тридцать восемь, и, по моим расчетам, проживу я лет семьдесят — семьдесят пять. Тридцать восемь — половина от семидесяти шести, так что я уже переступил во вторую половину жизни. На работу Карл всегда являлся так, будто собирался на похороны, — стиль, доставшийся ему по наследству от отца-банкира из Бостона. Карл также унаследовал от pater familias[22] вьющиеся светлые волосы, не слишком украшавший его орлиный нос и близорукие глаза, увеличенные толстыми линзами очков в черепаховой оправе. В его интонации безошибочно угадывается влияние диалекта, обычно приписываемого клану Кеннеди. Синтия в шутку называет его «Председатель правления».

Я рассказал Карлу о разговоре с Эйбом Поллаком и попросил проследить, чтобы наш клиент выписал чек на Эйба как адвоката, подписавшего контракт, и перечислил на его счет условно депонированную сумму. Карл заверил меня, что сделает это сразу же, как вернется в понедельник утром в контору после продолжительного уик-энда. Кроме того, я попросил его за время моего отсутствия потолковать с неким мистером Гарри Лумисом, работавшим в «Эй энд Эм Эгзон» на углу Уингдейл и Пайн. Просил его вытянуть из Лумиса все, что тот помнил об утре, когда Джордж Харпер приехал на бензоколонку заправить грузовичок горючим, и особенно подробно расспросить Лумиса о том, как продал Харперу пятигаллоновую канистру и как наполнял ее бензином.

— Больше всего меня интересует, почему на канистре нет отпечатков пальцев Лумиса, — объяснил я. — Харпер думает, что он был без перчаток, и не может вспомнить, обтирал ли Лумис канистру. Выясните это.

— Сделаю, — успокоил меня Карл. — Что еще?

— Я оставил Синтии номер телефона в Пуэрто-Валларта, по которому можно связаться со мной. Буду там до вечера в понедельник. Во вторник уедем в Мехико, у Синтии есть номер телефона нашего отеля.

— Прекрасно, — сказал Карл.

— Это все поручения, — сказал я.

Карл пожелал мне хорошо отдохнуть и ушел.

Подняв трубку, я позвонил в магазин Китти Рейнольдс. Объяснив, что представляю интересы человека, обвиненного в убийстве, спросил, не могу ли повидаться с ней сегодня. Она предложила мне приехать прямо сейчас, и не прошло двадцати минут, как я оказался на Люси-Сёркл. Еще десять минут у меня ушло на поиски местечка, куда можно было бы приткнуть машину, и было уже около четырех, когда я наконец остановился на тротуаре перед магазинчиком мисс Рейнольдс. Подняв глаза, я рассматривал вывеску на освещенной витрине.

Как хорошо известно жителям Калузы и приезжим, Сёркл[23] и на самом деле представляет собой окружность, центр которой занимает довольно большой парк, по внешней стороне его тянется цепь ресторанов и магазинов: ювелирных и торгующих сувенирами; а кроме того, фотоателье, цветочная лавка, магазин оптики, почтовое отделение, несколько магазинов антиквариата, три магазина произведений искусства, специализированный сырный магазин, два магазина мужской обуви, пять — женской, с полдюжины магазинов женской одежды, парикмахерская, несколько закусочных, три магазина мужской одежды, шоколадница, кафе-мороженое, мебельный магазин, аптека, магазин дешевых товаров (в которых все стоит 50 центов), киоск с поздравительными открытками, магазин по продаже цитрусовых (апельсины и грейпфруты можно отправить с доставкой на дом не таким удачливым, как мы, жителям Миннесоты или Торонто), магазин, торгующий сумками и чемоданами, магазин, где продается мебель под красное дерево, магазин, торгующий только серьгами, и дискотека, в программу которой по средам вечером включают номер под названием «Пожарная команда», предназначенный исключительно для женщин (последний писк моды в нашем городе): несколько мужчин-танцовщиков демонстрируют умеренный стриптиз.