Красавица Амга - [5]
Со двора зашёл Суонда, и Валерий замолчал.
— Не беспокойся, продолжай. Суонда, иди попей чайку.
Недовольный Валерий только крякнул, но продолжал:
— Такова моя задача. Что будет дальше — и сам не знаю.
— Ваших людей там много?
— Найдутся…
— Стоят ли доверия?
— Не знаю.
— Не знаешь, а едешь! Уж не думаешь ли ты, что в Чека сидят дураки? Понимаешь ли, что быть там опаснее, чем под градом пуль?
— Тебе не угодишь: знать — плохо, не знать — тоже плохо! Если все будут сидеть сложа руки…
— Умные люди, я тебе сказал, белок подбирают.
— Сомневаюсь, чтобы такие «умники» остались в выигрыше.
— Зря сомневаешься: при дележе они не останутся без своей доли. Скорей всего, заграбастают ещё чужую.
— Это мы ещё посмотрим!
Убедившись, что сына не переспорить, старик замолчал. За лето старик сильно сдал. И прежде низкий да худой, он стал теперь совсем маленький, будто усох. Лицо его вытянулось. Щёки совсем запали, только глаза по-прежнему были остры и живы. Если время кому и пошло на пользу, так только Суонде: стал он поперёк себя шире, напоминая «зелёное пузо», — карикатуру, рисованную комсомольцами на богачей. Незнакомый человек мог бы Суонду принять за хозяина, а отца — за его хамначчита.
— Сволочи! Сами-то боятся идти, так посылают его… Подлецы!
— Ты про кого, отец? — Ааныс подошла к столу. — Валерий, куда ты едешь?
— Куда б ни ехал, тебя не касается!
Не обращая внимания на ворчание мужа, Ааныс подошла к сыну:
— Сыночек, когда поедешь?
— Сейчас.
— Тыый?! В такой мороз? У тебя же была лисья доха. Зачем ты надел эту рвань? Да и шубёнка плоховата…
— По-твоему, большевики очень жалуют людей в лисьей дохе! — оборвал жену Аргылов. — В Якутск твой сын едет!
— В Якутск? — Ааныс подошла к сыну, погладила его рукав. — Сынок, постарайся там увидеться с сестрой твоей. Что-то уж больно долго нет писем от Кычи.
— Дура баба! Разве он туда едет в поисках родни?
— Ладно, ладно… — чтобы избежать лишних уговоров, согласился Валерий. — Ну, мне пора. Затемно я должен миновать заставы красных.
— Заставы красных вдоль тракта, надо ехать по обходной, Суонда тебя проводит до безопасных мест. Суонда, иди запряги Валерию моего коня — он посвежее. А сам поедешь на Валерином.
Суонда оделся и молча вышел, прихватив с собой мешок с провизией, приготовленный Ааныс. Начали одеваться и отец с сыном.
— Оружие надёжное? — шёпотом спросил отец.
— А как же! Суонду не особенно-то пускай себе за пазуху.
— Не беспокойся, Суонда — человек верный. К тому же на окрике далеко не уедешь. Наметил себе, где будешь в пути останавливаться?
Подошла мать с берестяным ведерцем в руках.
— Кыче, девочке моей. Там — сливки с земляникой, её лакомство.
— Ну, давай, давай!
— Голубчик, ради бога, береги себя…
Не дослушав, Валерий толкнул дверь и шагнул за порог. Отец последовал за ним. Протянув руки в пустоту, мать осталась стоять в морозном облаке, хлынувшем снаружи.
Суонда запряг в сани коня Аргылова и перетащил туда поклажу молодого хозяина. То ли благословляя, то ли нрощаясь, старик бормотал что-то, обходя несколько раз своего коня. Разобрав вожжи, Валерий сел в сани.
— Ты уж щади коня, — сказал старик, подойдя к саням. — Пепеляев-то сам скоро ли в наши места пожалует?
— Примерно через месяц.
— Скажи-ка, дело их надёжное? — Голос старика дрогнул.
— Можно надеяться. Сам я верю крепко. Примкнул же я к этому Артемьеву.
— Говорят, что к красным подходят на подмогу новые войска.
— Пусть! Один воин Пепеляева стоит пятерых, не чета бродягам вроде Коробейникова. И наверное, генерал не стал бы затевать такой поход, если бы не был уверен. Корни он пустил вширь и вглубь, говорят, ему помогают японцы и американцы.
— Ну, и слава господу…
— У нас нет другой надежды. Надо надеяться.
Суонда выехал за изгородь. Направляя вслед за ним своего коня, Валерий только сейчас заметил, что всё ещё держит под мышкой берестяное ведёрко. Шёпотом выругавшись, он закинул его в сугроб.
— Ну, прощай, отец!
— Будь осторожен, сынок…
Уехали… У ворот раза два всклубился морозный туман, и всё поглотила тьма. Облокотясь о коновязь, старик Аргылов долго ещё стоял, пока не утих вдали стук копыт.
Глава вторая
Лёгкая кошевка на поворотах ударялась о придорожные деревья, то и дело взмётывалась и, казалось, лишь изредка опускалась на извилистую дорогу. Прошло уже часа два, как Суонда повернул обратно, и Валерий дал волю резвому коню. Длинная зимняя ночь была ему сподручна. До утра осталось недолго, но небо по-прежнему было ещё затянуто мглой. Боковая эта дорога скоро должна соединиться с главной, потом, через два кёса, будет развилка, там ему — налево. В семи-восьми вёрстах от развилки — усадьба давних должников его отца. Там Валерий даст передышку коню, поспит, а с вечерними сумерками двинет дальше. Места захолустные, опасаться нечего — за каким лешим припрутся туда хоть красные, хоть белые?
А мороз, кажется, нешуточный — ишь как звенит! У передка саней в тумане равномерно покачивался закуржавевший до пенной густоты круп лошади. Валерию, одетому во всё меховое, мороз был нипочём. Увёртываясь от придорожных кустов и веток, он даже вспотел. Миновав опасные места, Валерий взбодрился и предался воспоминаниям.
Пятый выпуск «Сибирского рассказа» знакомит читателя с жизнью народов и народностей современной Сибири, с их бытом, обычаями, дает достаточно полное представление о большом отряде литераторов национальных республик, округов и областей.
rusahС.Виленский[email protected] ver. 10.20c2007-09-051.0Данилов С.П.Избранное. В 2-х т. Т.2. Красавица АмгаСовременникМосква1988Данилов С.П. Избранное. В 2-х т. Т.2. Красавица Амга: Роман. Рассказы. М., Современник, 1988. С.410-415.ЛиственницаВ сороковом году мы все трое получили в Якутске дипломы, и нас направили на работу в родной район. Вася Ермолаев стал работать зоотехником, Боря Слепцов стал заведующим сберкассой. Я окончил педагогическое училище, но меня, к моему удивлению, назначили инспектором роно.
rusahС.Виленский[email protected] ver. 10.20c2007-09-061.0Данилов С.П.Избранное. В 2-х т. Т.2. Красавица АмгаСовременникМосква1988Данилов С.П. Избранное. В 2-х т. Т.2. Красавица Амга: Роман. Рассказы. М., Современник, 1988. С.432-448.На Боковой речкеИногда казалось, что дождь вот-вот кончится. И вдруг снова как припустит! Потом опять мелкий-мелкий, вроде его и нет. Но посмотришь на ивняк, свесивший мокрые ветви, и видишь тончайшие водяные нити, серые, словно пороховая пыль. Всё вокруг отсырело. Неприютно, зябко.
Председателя одного из райсоветов Якутии Кирика Тоскина отстраняют от должности. Еще раньше от него ушла жена. Приехавший в райцентр его бывший друг случайно встречается с ним. Тоскин с озлоблением рассказывает ему историю своего снятия с должности, в действительности - историю своего морального падения.
rusahС.Виленский[email protected] ver. 10.20c2007-09-061.0Данилов С.П.Избранное. В 2-х т. Т.2. Красавица АмгаСовременникМосква1988Данилов С.П. Избранное. В 2-х т. Т.2. Красавица Амга: Роман. Рассказы. М., Современник, 1988. С.415-422.ДвоеТундра… Вы были в тундре? Как же мне рассказать о ней, чтобы вы её почувствовали, увидели? Я мог бы, конечно, назвать её прекрасной, величественной, суровой. Бывает она и страшной…Тундра…В ясный весенний день небо над ней светло-голубое, чистое. Куда ни посмотришь — кругом снег, снег, снег.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.