Красавица - [42]

Этой ночью Селине снилось, что мать шепчет что-то ей на ухо. Она чувствовала, как та подходит ближе, сопровождаемая запахом сафлорового масла и ладана.

– Ка-а, – прошептала мама, ее холодное дыхание коснулось уха Селины. – Бал-и-и.

Селина не знала, что означают эти слова. Однако застыла, так что даже дрожать перестала, и широко распахнула глаза.

«Нужно бежать, – тяжело вздохнув, подумала она. – Быстро».

* * *

По иронии судьбы на следующее утро небо над Новым Орлеаном было безоблачным, как никогда прежде за время пребывания Селины в городе. Из-за этого солнечный свет без усилий просачивался в каждую щелку и за каждый уголок.

Уже в десять утра воцарилась удушающая духота.

Помимо всего этого, настало время самого жуткого из кошмаров Селины.

Ее усадили в передней части класса, напротив двенадцати улыбающихся лиц, старшему из которых едва ли исполнилось десять. Справа от нее стояла Катерина, сложив на груди руки, точно мини-копия благородной дамы в очках.

Селина должна была помочь Катерине обучать юных девочек тому, как полагается вести себя в светском обществе, а также научить их правильному произношению на французском. S’il vous plait, merci beaucuop, je vous en prie, pardonnez-moi[79] и так далее.

Она полагала, что это была тщательно спланированная попытка матери-настоятельницы унизить ее. Напомнить Селине, где ее место в жизни и в этом мире.

– Леди! – всплеснула руками Катерина. – Слушайте внимательно мадемуазель Руссо. Она пришла научить вас, как полагается вести себя, чтобы произвести впечатление, скажем… на юного джентльмена в ближайшем будущем. – Она одарила Селину добродушной улыбкой, за которой, однако, Селина увидела тень презрения. Конечно же, Катерина знала о том, что произошло прошлой ночью.

Неудивительно. Одна из их числа погибла жуткой, болезненной смертью.

Быть может, Селине не следует винить Катерину за надменность, которая хмурила ее брови сегодня с самого утра. Если бы Катерина была как-то связана со скоропостижной смертью Анабель, Селина уж точно на ее месте бросала бы осуждающие взгляды.

Силясь наполнить себя уверенностью, которой у нее на самом деле не было, Селина повернулась к невинным детям и широко им улыбнулась, демонстрируя свои белые зубы.

– Конечно, чудесно обладать знаниями о том, что полагается говорить в светском обществе, однако будьте также внимательны и потому, что владеть другим языком бывает очень полезно, – сказала она равнодушным голосом. – Мы ведь не хотим делать что-то лишь ради того, чтобы привлечь внимание какого-то юноши, не так ли? – Она слегка рассмеялась.

Несколько маленьких девочек тоже засмеялись вместе с Селиной, разнося веселье по классу, однако большинство лишь заерзали на своих стульях, с непониманием таращась на нее.

Гнев исказил все черты лица Катерины, прежде чем собраться над ее бровями.

– Мадемуазель Руссо, можно вас на минуточку? – процедила она сквозь зубы.

Селина подняла глаза к деревянным балкам на потолке, мысленно считая от десяти до одного. Она знала, что давать ей возможность обучать чему-либо кого-либо было плохой идеей. Особенно в классе, полном детей, под пристальным взглядом бывшей гувернантки из Англии. Пуританские шуточки и мысли о Башне ужаса[80] завертелись в голове у Селины до того, как она успела отбросить их секундой позже.

– Селина? – произнесла Катерина как никогда умиротворенным голосом. Так даже страшнее. Она бросила взгляд на входную дверь.

Невольно поморщившись, Селина кивнула. Когда она шагала следом за Катериной к двери, звонкий, как колокольчик, голос окликнул ее.

– Мадемуазель Руссо? – позвала ее девочка с глазами как у кошки и копной непослушных волос.

Не подавая вида, что безумно рада тому, что может избежать строгих выговоров Катерины, Селина развернулась:

– Да?

Девчонка заерзала на месте, стесняясь.

– А это правда, что вы из Парижа?

– Да, правда.

Шепот восхищения прокатился по классу.

– Зачем же вы уехали? – спросила другая девочка, сидевшая в первом ряду.

Поток безмолвных ругательств застрял в горле Селины. На секунду она задумалась, не повторить ли бранное слово, которое произносил Бастьян прошлой ночью при их первом знакомстве. Просто чтобы узнать, каково это – шокировать всех присутствующих не чем иным, как одним звуком.

Селина зажмурила глаза.

– Потому что мне хотелось приключений. – Новая ослепительная улыбка появилась на ее лице. – А в какое приключение хотели бы отправиться вы?

– Я хочу увидеть пирамиды, – ответила первая девочка.

Девочка с двумя белокурыми косичками задумчиво постучала пальцем по своему подбородку:

– Может, отправиться в путешествие на лодке однажды?

– Я хочу попробовать… кальмаров! – воскликнула другая девчушка справа.

Возгласы радости смешались с визгом отвращения. Девчачий смех взвился к потолку. Катерина с подозрением покосилась на Селину, однако вернулась в свой угол, откуда и продолжила осуждающе наблюдать.

И снова Селина спаслась со ступеней виселицы.

* * *

Меньше чем час спустя в дверь постучали.

Катерина ответила, не раздумывая, словно уже давным-давно этого ждала, ее серо-голубой подол платья потянулся за ней по отполированному каменному полу, когда она направилась к двери. Юная дама, стоявшая на пороге, виновато кивнула, продемонстрировав всем свою каштановую шевелюру, мышиный локон которой торчал из-под чепчика.