Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [6]

Именно в эти годы разрабатывается стратегия, «деликатно» названная «политикой наведения мостов». Она была провозглашена США в 1964 г. во времена президентства Джонсона (1963–1968). Главная её цель, по определению тогдашнего государственного секретаря Раска, состояла в том, чтобы «мирными средствами поощрять в коммунистическом мире эволюцию к открытым обществам» (читай: к капитализму. — В. Т.). «Смена вех» в империалистической стратегии экспорта контрреволюции, естественно, не изменяла конечных целей. Ставка на «тихую», «ползучую» контрреволюцию означала лишь одно: операция по свержению социализма в избранной для этого стране растягивалась во времени, становилась поэтапной. Ещё тогда Бжезинский — тридцатипятилетний профессор, ставший ближайшим советником президента Джонсона но делам Восточной Европы, обозначил последовательность в реализации схемы «эволюционного реформизма»: от идеологической эрозии к дестабилизации политической системы, а затем к коренным переменам в общественно-экономическом строе.

Конечно, акцент на методичную осаду социализма, «тихую» контрреволюцию не означал полного отказа от использования методов вооружённого штурма. Они оставались в арсенале империализма — с той только разницей, что ими не начинался, как в прежних схемах, а завершался весь комплекс предусмотренных дестабилизирующих мер. «США, не дожидаясь полного крушения коммунистического господства, — писал в 1967 г. тот же Бжезинский, — решили на будущее стимулировать постепенные изменения в отдельных социалистических странах… В этих целях наиболее интенсивные усилия предпринимаются в Польше». Именно Польше, таким образом, вновь отводилась роль испытательного полигона для практической проверки пригодности «эволюционного реформизма».

Но случилось так, что им стала соседняя Чехословакия. Здесь в 1968 г. в связи с начавшимся в стране общественным кризисом неожиданно открылись как будто бы благоприятные возможности для попытки дестабилизировать социализм в этой стране. Поэтому все внимание империалистических подрывных центров тогда сконцентрировалось на ситуации в Чехословакии.

«Чехословацкий эксперимент», не принёсший теоретикам «ползучей» контрреволюции успеха, потребовал серьёзного критического пересмотра и уточнения некоторых первоначальных положений «политики наведения мостов».

Пока шла эта работа, в Польской Народной Республике начал, по мнению «мозговых центров» Запада, складываться благоприятный баланс объективных и субъективных факторов дестабилизации. Ставка на эту страну им представлялась — конечно, при целенаправленных и энергичных усилиях — почти беспроигрышной.

Какие же объективные реальности Польши конца 60-х — начала 70-х гг. благоприятствовали, как полагали стратега «ползучей» контрреволюции, демонтажу социализма именно в этой стране, делали многообещающим третий круг антипольской игры?

Вот они:

— молодость польского рабочего класса, по преимуществу сформировавшегося уже после войны, в ходе социалистической индустриализации (с 1945 по 1970 г. он вырос почти в 4 раза), идеологическая незакалённость определённых его отрядов, тесные связи с деревней, делавшие его восприимчивым к псевдопролетарским и псевдосоциалистическим идеям и лозунгам;

— преобладание мелкотоварных индивидуальных хозяйств в деревне[9] и довольно широкое распространение частного предпринимательства в городе, во многом питающие частнособственническую, индивидуалистическую психологию значительной части населения;

— исключительно сильное, даже по мировым стандартам влияние католической церкви, которая, как известно, регулировала свои отношения с народным государством на принципах, более схожих с «нейтралитетом», нежели с сотрудничеством;

— значительное влияние на некоторые слои общества обширной польской эмигрантской общины, разбросанной по разным странам Запада, и прежде всего в США, и настроенной по преимуществу консервативно или даже воинственно антисоциалистически[10].

Это как раз были те факторы, которых так «не хватало», по мнению вашингтонских сценаристов, «пражской весне» 1968 г.

К объективным обстоятельствам «подвёрстывались» — и это было самым опасным для судеб социализма — серьёзные промахи и ошибки в деятельности органов партии и народной власти, проявившиеся прежде всего в пренебрежении назревшими проблемами хозяйственной политики, в недостаточном внимании к динамике жизненного уровня рабочего класса, других слоев трудящихся и недооценке идеологической работы[11]. Это не могло не вызвать нарастания негативных процессов, особенно в сфере общественного сознания.

Сценарий в работе — требуются исполнители…

Давлением на перечисленные «болевые точки» и планировалось вызвать процесс постепенного, с помощью враждебных новому строю элементов внутри страны, перерождения социализма в Польше. Основным объектом разлагающего воздействия был избран рабочий класс, ставка делалась на его отрыв от ПОРП, на нарушение связей между рабочими и их политическим авангардом[12].

Главным в идеологическом обеспечении операции должен был стать тезис о создании такого «социализма», который включал бы в свою социально-политическую структуру «независимые профсоюзы» и «самоуправляемые предприятия». В идейную обойму, призванную дезориентировать и деморализовать массы польского рабочего класса, закладывались и лассальянская теория «неурезанного дохода», раскритикованная еще К. Марксом, и реформистские идеи «общества потребления», и левацкие концепции «самоуправления», основанного на групповой собственности, — словом, любое идеологическое оружие, казавшееся пригодным для этого случая. Были определены и отправные лозунги: «улучшенный социализм», «самоуправляемая экономика», «свободное предпринимательство».