Краденые латы - [4]

Шрифт
Интервал

. Св. Бернар, как уже говорилось, был связан с новым орденом родственными узами – его дядя, Андре де Монбар – один из основателей ордена. Идя навстречу пожеланиям де Пена, Бернар Клервосский сочинил целый панегирик в честь воинов клириков, «монахов по духу, бойцов по оружию» [11]. Он оправдывал идею создания нового ордена тем, что «нет такого закона, который запрещал бы христианину поднимать меч» [12]. Как считает немецкий исследователь Генрих Финке, «тесная связь между религией и кровавым воинским ремеслом… имеет две непреходящие заслуги:…она позволила эффективно противоборствовать наступлению угрожающего западной культуре ислама, как на Востоке, так и в Испании, и религиозно углубила рыцарский идеал» [13].

Ища поддержки своему начинанию, де Пен выехал в Европу. В 1128 году в Труа, то есть на родине де Пена, состоялся церковный сбор, на котором под руководством Бернара Клервосского был выработан устав ордена, по словам американского историка Генри-Чарльза Ли, чрезвычайно суровый, как у цистерцианцев [14], то есть у того монашеского ордена, который возглавлял Св. Бернар. Особое значение придавалось обету бедности: например, двоим рыцарям полагалось есть из одной миски. Позже, когда шло следствие по делу тамплиеров, кривотолки вызвала печать ордена, на которой изображались двое рыцарей, едущих на одной лошади. Говорили, будто перед одной из битв двое тамплиеров дали разные обеты: один посвятил себя Христу, а другой – «тому, кто сильней», и первый был ранен, а второй нет. С этого де и началась порча» [15]. А печать-то всего-навсего символизировала братскую взаимопомощь, как и еда из одной миски. Членам ордена были запрещены всякие развлечения: соколиная охота, игра в кости, посещение зрелищ, им нельзя было петь смешное или громко смеяться [16]. Они не смели целовать женщин, даже родную сестру или мать; в своей спальне рыцари должны были держать зажженную свечу, чтобы над ними не взял верх дух тьмы [17].

Разумеется, этот устав, как и все на свете, впоследствии кем-то соблюдался, а кем-то нарушался. Но вряд ли орден тамплиеров был грешнее других.

Во Франции де Пен имел успех. На орден посыпались дары от графа Тибо де Блуа, графа Фландрского, графа Фулько Анжуйского, графа Шампанского, графа Прованского, от владетелей Тулузы, Иль-де-Франса, Нормандии, Бретани. Де Пен был принят английским королем Генрихом I, объехал Англию, Шотландию и Фландрию. В 1130 году в орден вступил Раймунд Беренгар III, граф Барселонский. Король Арагона Альфонс I завещал тамплиерам и другим рыцарским орденам треть своего царства. Г.Финке датирует это событие 1131 годом [18], Г.-Ч.Ли – 1133 годом [19]. Однако, добавляет тот же Ли, завещание Альфонса I не было выполнено, и орден получил лишь вознаграждение.

С 1132 года в Арагоне, в Тулузе и в других местах начали появляться постоянные представители Великого Магистра. Провинциальные отделения ордена образовались в Триполи, Антиохии, Франции, Пуату, Англии, Арагоне, Португалии, Англии, Венгрии, но центром деятельности ордена оставалось Иерусалимское королевство. Король Бодуэн II передал им во владение дом, примыкавший к мечети аль-Акса. Арабы называли ее также мечетью халифа Омара, а крестоносцы Храмом Соломона. Отсюда и пошло название ордена – храмовники (фр. – тамплиеры). При взятии этой мечети в 1099 году рыцари во главе с Готфридом Бульонским перерезали 10 000 человек. Никакое начинание на месте, где лились такие потоки крови, не могло быть благословенным. Неудачным оказалось уже первое боевое столкновение тамплиеров 5 декабря 1129 года «множество христиан было побеждено небольшим числом язычников» [20]. Впрочем, злой рок тяготел надо всем крестоносным мероприятием в целом.

Гуго де Пен умер в 1136 или 1137 году. Его сын, аббат Тибо, нашел свою смерть, будучи участником второго крестового похода. Земные властители не оставляли своими милостями и преемника де Пена, Роберта Бургундского: но во время его пребывания во Франции в 1138-1139 годах король Людовик VII богато одарил орден, освободил его от налогов и дал ему право беспошлинного провоза товаров. Раймунд Беренгар IV Барселонский, продолжая семейную традицию, передал ордену семь замков – правда, некоторые из них еще предстояло отбить у мавров.

Но главными покровителями ордена были папы. Желая сделать из рыцарских орденов свою собственную армию, они изъяли тамплиеров и иоаннитов из подчинения местной администрации Иерусалимского королевства, как светской, так и церковной. Верховную власть над орденами осуществлял непосредственно римский престол. Папа Иннокентий II на соборе в Пизе в 1135 году назначил постоянный ежегодный налог в пользу тамплиеров, а в 1139 году издал буллу, согласно которой никто не имел права требовать вассальной присяги от Великого Магистра тамплиеров и от братьев-рыцарей; члены ордена были подсудны только папе. Целестин II в 1144 году дал им право служить мессу в местностях, объявленных под интердиктом. Во время первого заседания Великого капитула ордена в Париже в 1147 году Евгений III пожаловал им форму – цистерцианский белый плащ с красным крестом. (Позже эту символику использует масон Анри Дюнан, основатель общества Красного Креста). Тот же папа подтвердил постановление Иннокентия II, запрещающее выход из ордена. Наконец, Александр III разрешил тамплиерам владеть поместьями и крепостями, – буллу этого папы, датированную 1163 годом А.Левандовский называет «Великой хартией вольности» тамплиеров.


Еще от автора Анатолий Михайлович Иванов
Цивилизация Мадонны

Книга выпущена к 70-летию Анатолия Михайловича Иванова, профессионального историка, русского мыслителя-патриота и общественного деятеля, главы московской организации «Европейские Синергии». Она включает краткую биографическую справку об авторе с упоминанием его главных трудов, философский очерк «Цивилизация Мадонны» по расовым и психологическим проблемам религиозных культов с библиографией и словарем древних Богов.Несмотря на редкую глубину анализа, широкий кругозор и привлечение источников на нескольких иностранных языках, работы А.М.Иванова опубликованы не полностью, малыми тиражами, получив отклик лишь в узком кругу интеллектуалов.


Заратустра говорил не так

ТЕМ,чьи мозги до отказа забиты Адамами и Ноями, Авраамами и Исааками, Иисусами и Павлами;ТЕМ,кто подобно верному псу, берущему корм только из рук хозяина, принимает духовную пищу только из рук «богоизбранного» еврейского народа;ТЕМ,кто не знает и не хочет знать Бога, иначе как в еврейской аранжировке, читать эту книгу незачем.Бессмысленно спорить с этими людьми и тратить на них время и нервы. После столь же бесплодных споров, правда, по другому поводу, А.Герцен в свое время с горечью понял, «как мало можно взять логикой, когда человек не хочет убедиться».


Логика кошмара

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Второе падение Монсегюра

 Работа А.М. Иванова «Второе падение Монсегюра» (1998) входит в книгу «Катары. Тамплиеры. Масоны», посвящена средневековым дуалистическим ересям и написана в порядке полемики с центром катарских исследований в Каркассонне (Франция).


Рекомендуем почитать
Время магов великое десятилетие философии 1919–1929

Немецкий исследователь Вольфрам Айленбергер (род. 1972), основатель и главный редактор журнала Philosophie Magazin, бросает взгляд на одну из величайших эпох немецко-австрийской мысли — двадцатые годы прошлого века, подробно, словно под микроскопом, рассматривая не только философское творчество, но и жизнь четырех «магов»: Эрнста Кассирера, Мартина Хайдеггера, Вальтера Беньямина и Людвига Витгенштейна, чьи судьбы причудливо переплелись с перипетиями бурного послевоенного десятилетия. Впечатляющая интеллектуально-историческая панорама, вышедшая из-под пера автора, не похожа ни на хрестоматию по истории философии, ни на академическое исследование, ни на беллетризованную биографию, но соединяет в себе лучшие черты всех этих жанров, приглашая читателя совершить экскурс в лабораторию мысли, ставшую местом рождения целого ряда направлений в современной философии.


Сократ. Введение в косметику

Парадоксальному, яркому, провокационному русскому и советскому философу Константину Сотонину не повезло быть узнанным и оцененным в XX веке, его книги выходили ничтожными тиражами, его арестовывали и судили, и даже точная дата его смерти неизвестна. И тем интереснее и важнее современному читателю открыть для себя необыкновенно свежо и весело написанные работы Сотонина. Работая в 1920-е гг. в Казани над идеями «философской клиники» и Научной организации труда, знаток античности Константин Сотонин сконструировал непривычный образ «отца всех философов» Сократа, образ смеющегося философа и тонкого психолога, чья актуальность сможет раскрыться только в XXI веке.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Философия энтропии. Негэнтропийная перспектива

В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.


Искусство феноменологии

Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.


Цивилизация, машины, специалисты. Человейник. Инсектоиды

I. Современный мир можно видеть как мир специалистов. Всё важное в мире делается специалистами; а все неспециалисты заняты на подсобных работах — у этих же самых специалистов. Можно видеть и иначе — как мир владельцев этого мира; это более традиционная точка зрения. Но для понимания мира в аспектах его прогресса владельцев можно оставить за скобками. Как будет показано далее, самые глобальные, самые глубинные потоки мировых тенденций владельцы не направляют. Владельцы их только оседлывают и на них едут. II. Это социально-философское эссе о главном вызове, стоящем перед западной цивилизацией — о потере ее людьми изначальных человеческих качеств и изначальной человеческой целостности, то есть всего того, что позволило эту цивилизацию построить.


Город по имени Рай

Санкт-Петербург - город апостола, город царя, столица империи, колыбель революции... Неколебимо возвысившийся каменный город, но его камни лежат на зыбкой, болотной земле, под которой бездна. Множество теней блуждает по отражённому в вечности Парадизу; без счёта ушедших душ ищут на его камнях свои следы; голоса избранных до сих пор пробиваются и звучат сквозь время. Город, скроенный из фантастических имён и эпох, античных вилл и рассыпающихся трущоб, классической роскоши и постапокалиптических видений.