Краденая победа - [7]

Есть, правда, средство, от которого не спасут никакие стены. Измена. Но кто согласится помочь бледнокожим убийцам, если даже она, никому в жизни не сделавшая зла служанка, не может думать о северянах спокойно?

— Во всем они виноваты, во всем, — произнесла она убежденно. — И буря эта неспроста… Небось, наложили их жрецы порчу на нашу землю.

— Нет, тут они ни при чем, — отвечает Пратап. — Вот пушки и мушкеты у них лучше наших, и их больше. А мы не столько с врагом воюем, сколько друг с другом: Джайсалмер с Маюрамом, а Аркот — и с теми, и с другими, и с нашими бывшими землями. Вот Темеса всеми и вертит, как хочет.

— Пратап, — дернула за рукав Амрита. — А может, этого хотят боги… Ну, чтобы Темеса правила? Мне вчера Рупали говорила…

— Ошибается твоя Рупали, Ам, — без околичностей сказал воин. — Не могут быть угодны Великой Лучнице обливающие грязью Ее имя и имя Ее мужа. Просто нельзя им уступать и сдаваться. Ты на них посмотри, да отца расспроси: какие бы поражения они не терпели, но оружие не складывали, подвозили подкрепления, и все начиналось по новой. И они побеждали. А у нас, чуть случится неудача, и все свою выгоду искать начинают. Вот на их сторону все и переходили. Маюрам, Аркот, потом Тариссия и Мератх… А с северянами поодиночке биться нельзя — только вместе. Мы этого не сделали, вот и проиграли. Не Темеса сильна — мы слабы…

Первые дома начинались у подошвы холма. Если с горы весь город был виден, как на ладони, здесь обзор загораживали плотно стоящие дома, сараи, чахлые деревья садов. Еще во времена детства Амриты эти сады цвели и благоухали так, что по весне кружилась голова, а в глазах рябило от цветов. Теперь они умирают — даже в сезон дождей воды выпадает все меньше, летом каналы пересыхают, и уже людям и скоту едва хватает воды. А если станет еще хуже? Амрита поежилась, вспомнив, как мели такие же песчаные бури в родном селе на юге, как уходили, беря с собой самое ценное, а остальное бросая на поживу пескам и (если успеют) мародерам. Странное дело — село было большое, обитали в нем не меньше дюжины каст. А как случилась беда — все стали нищими. Пустыня всех уравняла, лишь немногим повезло устроиться в столице на хлебную должность. Например, отцу: он был отставным воином, помнил еще раджу Ритхешвара и Первую войну. Деревня… Сейчас там, наверное, все скрыли пески.

Девушка закашлялась и вынуждена была отплевываться от песка. Она позабыла, что такое настоящие пыльные бури: до крепости большая часть пыли не долетала. Зато здесь, у подножия скалы, пустыня разбушевалась по-настоящему. Ветер крутил и швырял в лицо пригоршни горячего песка, норовил сорвать Пратапов тюрбан. Спасло запасное покрывало — пока никто не видит, им можно закрыть лицо, длины хватает на двоих. Стало легче, хотя под пыльной тканью было особенно душно. Придерживая покрывало, чтобы не сорвал ветер, они почти наугад углубилась в городские кварталы.

Будто почувствовав их решимость дойти до конца, ветер приутих. Еще крутилась в неистовом танце у ног песчаная поземка, в воздухе витала взвесь мельчайших частиц, но небо немного расчистилось, приобретя нормальный синеватый оттенок. Через пыльные облака блекло-красный диск заходящего солнца выкатился из-за пыльных туч и удивленно взглянул на город, словно в одночасье поседевший от пережитого. Лишь кое-где на окрашенных кровью заката улицах шелестели зеленью сады, но и эта немногочисленная листва стала серой от пыли.

Когда неистовство пыльной бури ослабло, люди начали выходить из домов. Раздался перестук молотков, скрип тележных колес, мычание волов. Город оживал на глазах. На самых людных улицах поднимается пыль, но теперь это не пелена, превращающая день в знойные сумерки. Вскоре солнце кануло за горизонт, и на город стремительно пала ночь. Постепенно затихали и городские кварталы. Не всем в обнищавшей стране по карманам такая роскошь, как светильники.

Боязливо косясь на темные громады домов, стиснувших улицу, двое зашагали быстрее. Чем быстрее они дойдут, а потом вернутся — тем лучше. Конечно, ворота закрываются на ночь, но Пратап — стражник, которого могут послать в город в любой момент. Он знает крошечную калитку, через которую можно войти в крепость круглые сутки. Конечно, ее тщательно охраняют, но там стоят знакомые еще по последнему году войны солдаты, они пропустят и никому не разболтают. Когда дворец заражен изменой, хорошо, если твои друзья преданны и не болтливы.

— Пратап-джи, что там за голоса вдали?

— Кто знает? Погоди-ка, это же у храма Риттхи. Зря мы сегодня пошли, как чувствовал….

Но любопытство, видимо, родилось прежде нее. Едва Амрита услышала шум голосов возле храма Великой Лучницы, как ноги сами понесли ее туда. Если госпожа не может покинуть дворец, да даже на внутренний дворик ей выходить не следует, Амрита и другие служанки должны стать ее глазами и ушами в городе. Что опасного может случиться возле крупнейшего храма Джайсалмера?

— Нам все равно идти к храму, так? — спросила она. — А вдруг это важно для всех?

— Тебе виднее, — вздохнул Пратап. Ему вовсе не улыбались лишние приключения, когда дома ждут родные. Да и сама Амрита — понимает ли, что делает, ввязываясь невесть во что? Он-то всегда может отговориться службой, а как защитить от пакостных домыслов жену? Но любое дело надо доводить до конца — что подготовку засады на горном перевале, что поход с женой в храм.