Крабат - [15]

- Это грабёж! - крикнул Бляшке. - Ты хочешь меня по миру пустить? - он закатывал глаза, он ломал руки. - Сердца у тебя нет? Слеп и глух ты к нужде бедного торговца? Помилосердствуй, старик, и отдай мне быка за двадцать восемь!

Тонду это не тронуло.

- Тридцать - и баста! Бык роскошный, его я не отдам за бесценок. Вы не подозреваете, как тяжело мне с ним расстаться. Продавать единственного сына не было бы горше.

Бычий Бляшке понял, что тут он успеха не добьётся. Но бык был парень что надо. Так к чему тратить время на этого сорбского упрямого осла?

- Давай его сюда, черти тебя побери! - вскричал он. - Я сегодня такой мягкий, что позволяю обвести себя вокруг пальца, себе в убыток. И всё только потому, что у меня есть сердце, чтоб пожалеть бедных людей. Договорились - и по рукам!

- По рукам! - сказал Тонда.

Затем он снял шапку и дал Бляшке отсчитать в неё тридцать гульденов, штука за штукой.

- Успел сосчитать?

- Успел.

- Так поди сюда, сорбов сын!

Бычий Бляшке взял Андруша за верёвку и собирался уволочь его прочь, Тонда, однако, удержал толстяка за рукав.

- Что такое? - спросил Бляшке.

- Да вот, - сказал Тонда и притворился смущённым. - Всего одна мелочь.

- А именно?

- Если господин Бляшке будет так добр и оставит мне верёвку, я скажу ему спасибо...

- Верёвку?

- На память. Когда бы господину Бляшке знать, как тяжело мне расставаться с этим быком. Я и замену для неё дам господину Бляшке - чтобы он мог увести его, моего бедного быка, который-то, конечно, ему принадлежит...

Тонда развязал верёвку, что была у него на поясе. Бляшке, пожав плечами, позволил ему поменять верёвку на голове быка. Затем торговец двинулся с Андрушем прочь и, едва зайдя за ближайший угол, начал посмеиваться: хоть он и заплатил за Андруша тридцать гульденов, и это была разумная цена, но вот в Дрездене - там ему будет нетрудно сбыть этого великолепного быка за двойную цену, а возможно, и дороже.

На опушке за Тайхгаузом Тонда и Крабат опустились на траву, чтобы подождать Андруша. В Виттихенау они купили кусок сала и хлеб и теперь их ели.

- Хорош ты был! - сказал Крабат Тонде. - Ты бы себя видел - как вытягивал из этого толстяка золотые: маловато, господин, маловато... Какое счастье, что ты вовремя вспомнил про верёвку, о ней я совершенно забыл.

- Всё дело навыка, - просто заверил Тонда.

Они приберегли кусок хлеба и кусок сала для Андруша, завернули то и другое в рабочую куртку Крабата и решили ненадолго прилечь. Сытые, уставшие от долгого пути по просёлочной дороге, они заснули глубоко и крепко - пока их не разбудило "Муу!" и перед ними не встал Андруш, снова в человеческом обличии и, насколько можно было видеть, в телесной целости и сохранности.

- Эй, вы там - одни уже как-то раз спали так без задних ног. Нет ли у вас хотя бы куска хлеба для меня?

- Хлеб и сало, - сказал Тонда. - Садись сюда к нам, брат, и угощайся! Каково же тебе было с Бычьим Бляшке?

- Каково мне могло с ним быть! - проворчал Андруш. - Для быка по этой жаре удовольствие небольшое - тащиться в дальние дали по деревням и глотать пыль, сами прекрасно понимаете - особенно если к такому не привык. В любом случае, я не разозлился, когда Бляшке завернул в трактир в Ослинге. "Гляди-ка! - закричал трактирщик, когда увидел, как мы подходим. - Господин братец из Каменца! Как дела идут, как твоё ничего?" "Дела терпимо, - сказал Бляшке, - если бы только так пить не хотелось от этой жары!" "Этому мы можем помочь! - заявил трактирщик. - Проходи в пивную за господский стол! Пива в подвале хватает, с ним ты за семь недель не справишься - даже ты не справишься с ним!" "А бык? - спросил толстяк, - мой тридцатигульденовый бык?" "Его мы отведём в стойло, у него будет воды и корма, сколько пожелает!" Корма для быков, понимаешь ли...

Андруш насадил большой кусок сала на нож, обнюхал, прежде чем отправить его в рот, и продолжил:

- Они привели меня в стойло, трактирщик из Ослинга позвал скотницу. "Эй, Катель - смотри мне, хорошо позаботься о быке каменцского братца, чтоб он у нас не схуднул". "Ладно", - сказала эта Катель и сунула мне целую охапку сена в кормушку. Тут я решил, что хватит с меня бычьей жизни, и, долго не размышляя, сказал - человеческим голосом сказал я так: "Сено и солому можете жрать сами - я желаю свиную отбивную с клёцками и зеленью и к ним хорошего пива!"

- Ах ты ж чёрт! - крикнул Крабат. - А дальше?

- Ну вот, - сказал Андруш. - Те трое от испуга хлопнулись на задницы и зазвали на помощь так, будто их на вертел насадили. Тогда я им на прощание ещё раз помычал - а потом ласточкой проскользнул к дверям стойла, чив-чив, вот и всё.

- А Бляшке?

- Чёрт бы его побрал вместе с его скототорговлей! - Андруш выхватил кожаную плеть и, будто в подкрепление слов, бешено защёлкал ею. - Я рад, что я снова здесь и при своём рябом носе!

- Я тоже, - сказал Тонда. - Ты своё дело хорошо сделал - а Крабат, я думаю, много чему научился при этом.

- Да! - крикнул мальчишка. - Я знаю теперь, как это забавно, когда умеешь колдовать!

- Забавно? - старший подмастерье стал серьёзен. - Возможно, ты прав - забавно это тоже бывает.

Военно-полевая музыка