Козулька - [37]

Казалось, они стояли так, прижавшись друг к другу, целую вечность.

— Тебе точно нужно домой? — спросил ее шепотом Дима.

— Еще много времени… — ответила Яна и коснулась губами его волос, выбившихся из-под шапки. Надо было ехать домой и делать уроки. Надо было писать новую главу в газету. Садиться за фортепиано.

Подошел автобус, Дима оглянулся и потянул Яну к толпе жаждущих уехать по домам. И Янка покорно пошла за ним.

Дима жил на высоком холме в частном доме. К его дому вела длинная дорога вверх. Сначала они шли, прикрываясь от ветра, которого здесь, на холме, было больше, чем на остановке, вдоль длинного серого забора. Здесь строился новый многоэтажный дом. Затем дорога вела мимо частных домов и коттеджей. Яна держалась за Димину руку и почему-то очень боялась ее отпустить. Казалось, что это волшебство может растаять, а Дима — испариться в морозном воздухе.

Дом стоял посреди участка, окруженный невысоким забором. Это был большой деревянный дом, который когда-то поделили между тремя семьями.

Дима постучался, а потом толкнул дверь вовнутрь.

— У тебя кто сейчас дома? — осторожно спросила Яна.

— Сестра с мамой, наверное.

Дима казался совершенно спокойным. Он посадил Яну на табурет в тесном коридоре, присел рядом и начал помогать ей снимать зимние сапоги. Потом провел ее за руку в свою комнату.

— Дима, это ты? — послышался женский голос из соседней комнаты. Там что-то громко говорил диктор новостей. Янка с ужасом узнала бабушкин голос и поспешила пробежать в Димкину комнату побыстрее.

— Да, баб! Мы с Яной посидим у меня, а потом я ее провожу до остановки!

Через секунду в комнате появилась чья-то голова с длинными волосами, уже знакомыми Янке.

— Привет, я Маша, сестра! — Девушка помахала Янке рукой и, хитро улыбнувшись, закрыла дверь.

Дима прошел к письменному столу и сел на него. Яна присела на диван.

— Вот здесь я и живу.

Яна оглянулась и поджала под себя ноги. Все стены были завешаны плакатами. На левой стене Яна узнала Мэрилина Мэнсона, которого в школе, наверное, уже никто не слушал. На правой — русские панк— и рок-звезды, их Яна тоже не сильно различала друг от друга. Одинаково глупые лица. На полке около кровати стоял музыкальный центр и валялось очень много дисков. Почти все — с черными обложками.

— Ты тоже почти всегда в черном ходишь, — улыбнулась Яна и посмотрела на Диму. Почему-то у нее дрожал голос. Она снова уткнулась в диски. Прочитала названия: «Гражданская оборона», «Черный Лукич», «Дорз», «Элизиум».

Дима пожал плечами и взял гитару.

— Слушай, я тебе написал песню. Ты будешь слушать? — Он внимательно посмотрел на нее. — Только я стесняюсь…

— Давай! — Яна заметила единственный женский плакат, висящий над зеркалом.

— Дима, — перебила она его, — можно вопрос? А это кто?

— Мадонна, ты и ее не знаешь?

Яна нахмурилась.

— Ты часто будешь этот вопрос задавать? Мадонну любят панки?

— Да не…

— Да, представляю, ты встаешь каждое утро, подходишь к зеркалу: ах, какой я красивый, ах, какой замечательный. И любимое лицо видишь над собой!

— Ты это к чему сказала? — Дима хмыкнул и провел пальцами по струнам. По звучанию это был ля минор. — Ты же не знаешь, кто такая Мадонна.

— У тебя гитара расстроенная, — не выдержала Яна. Дима приподнял брови и протянул ей гитару.

— На, настрой. У меня слух плохой.

— А я настраивать гитары не умею. Я вообще никогда их в руках не держала.

— Это легко, — Дима подошел к ней и сел рядом. Положил ей на колени гитару и поднял руки на струны. Он прижал ее пальцы к каким-то двум струнам и поцеловал в шею. — Вот здесь должна быть октава…

Янка закрыла глаза, дернула две струны и в ужасе открыла глаза. От фальши у нее совсем пропало романтическое настроение.

— Нет, давай настроим нормально, это убийственно для моего слуха.

Она быстро подкрутила колки и удовлетворенно провела рукой по струнам. Дима же откинулся на стену и гладил ей спину. Яна снова расслабилась, но тут раздался звонок телефона.

Дима подскочил, вытащил сотовый из кармана джинсов и ответил.

— Да? — спросил он в трубку. И Янка отчетливо услышала девичий голос. Дима посмотрел на Яну и отошел с трубкой к окну. — Прости! — сказал он Яне.

А Яна тяжело вздохнула и снова взглянула на Мадонну, а потом на Диму.

— Нет, я сегодня не смогу прийти… Ну, что ж теперь, давай завтра?

Яна взяла в руки сумку и почувствовала странную злость. Почему-то Яну начали раздражать девушки, звонящие Диме. Да и вообще все девушки. Независимо от того, были ли они знакомы с Димой или нет. Из его прошлой школы. Даже из их нынешней параллели, с которыми Дима курил на улице. Все они, толстые, худые, с кривыми зубами, — все они, казалось ей, смотрели на него и хотели с ним встречаться. Даже Мадонна. Яна совсем не похожа на Мадонну. И значит, у Димы другие идеалы красоты. Бабушка говорит, что есть два признака того, что девочка влюбилась по уши и с первого взгляда: трястись при каждой встрече с ним и ненавидеть всех своих подруг. Всех, кроме Катьки. Потому что ей нравится Руслан.

Дима перестал говорить и обернулся к Янке.

Он хотел снова сесть рядом, но Яна протянула ему гитару и отошла в сторону к компьютерному столу.