Козодои в Распадке - [12]

Человеческое тело и человеческий разум могут вынести далеко не все, прежде чем наступит забытье, а с забытьем ко мне в ту ночь пришло видение невыразимой силы и ужаса. Мне грезилось, что я в каком-то далеком месте, где стоят громадные монолитные здания, населенные не людьми, а существами, которых людям даже с самым необузданным воображением невозможно себе представить, в стране невиданных древесных папоротников, каламитов и сигиллярий, окружающих фантастические постройки; в земле ужасающих лесов из деревьев и другой растительности, принадлежащей к неизвестным на Земле видам, тут и там возвышались колоссы из черного камня – они стояли в тех глубоких местах, где царил непреходящий сумрак, а кое-где громоздились руины из базальтовых глыб невероятной древности. И в этом царстве ночи сиявшие созвездия не походили ни на одну карту небес, какие мне доводилось видеть, а рельеф в тех местах не имел никакого сходства ни с чем, что я бы узнал, если не считать представлений некоторых художников о том, как должна была выглядеть Земля в доисторические времена, задолго до Палеозойского периода. О существах, населявших мой сон, я помню лишь то, что у них не было никакой отчетливой формы: они были гигантских размеров и обладали отростками, по природе своей напоминавшими щупальца, но в них было достаточно быстроты и силы, чтобы хватать и удерживать предметы. Эти отростки способны были втягиваться в одном месте и возникать в другом. Существа обитали в монолитных постройках, и многие из них находились там без движения, как бы во сне, и им прислуживали существа-зародыши – значительно меньше в размерах, но сходной структуры, особенно в том, что касалось изменения формы. Они были кошмарного грибного цвета, совершенно не похожего на цвет плоти, напоминавшего окраску многих построек, и временами казалось, что они претерпевают ужасные изменения тела – так, что становятся карикатурами изогнутых архитектурных форм, доминировавших в этом мире сна.

Странно, но пение и плач козодоев не прекращались и были составной частью этого видения, но звучали они в некоей перспективе, поднимаясь и опадая фоном, как бы где-то вдалеке. Более того, казалось, что и сам я существовал в этом странном месте, но в несколько ином измерении – как будто тоже прислуживал одному из Великих, возлежавших там, входил в страшную тьму чужих лесов, убивал зверей и вскрывал им вены, чтобы Великие могли кормиться и расти в иных измерениях, отличных от этого жуткого мира.

Сколько длился сон, сказать я не могу. Я проспал всю ночь, но все же когда проснулся, вновь почувствовал себя усталым как никогда – будто большую часть ночи занимался тяжелой работой и задремал лишь под утро. Я еле дотащился до кухни, поджарил себе яичницу с беконом и без аппетита принялся за еду. Но завтрак и несколько чашек черного кофе смогли вдохнуть в меня новую жизнь, и я встал из-за стола освеженным.

Когда я вышел за дровами, зазвонил телефон. Звонили Хоу, но я поспешил внутрь, чтобы послушать.

Голос Хестер Хатчинс я узнал сразу же, поскольку привык к ее безостановочному говору:

– …И действительно говорят, убили шесть или семь лучших коров у него в стаде, так мистер Осборн сказал. Они как раз на том южном участке были, что ближе всего к Распадку Харропа. Бог знает, сколько б еще поубивали, да все стадо кинулось прочь, сшибло ограду, да в хлев. Вот тут-то работник осборновский, Энди Бакстер, и пошел на пастбище с фонарем да увидел их. Совсем как коровы Кори, да бедняжка Берт Джайлз – горла разорваны, избиты все, бедные скотинки, так, что страшно смотреть! Бог знает, что бродит по нашему Распадку, Винни, но что-то нужно делать, или нас всех так поубивают. Я-то знала, что козодои кричат по чью-то душу – вот они и взяли бедного Берта. А теперь по-прежнему кричат, и я знаю, что это значит, и ты тоже это знаешь, Винни Хоу. Еще больше душ отойдет к этим козодоям, прежде чем луна снова сменится.

– Господи Боже милостивый! Еду в Бостон, как только тут со всем управлюсь…

Я знал, что в этот день ко мне снова зайдет шериф, и был готов к его приходу. Я ничего не слышал. Я объяснил, что предыдущей ночью был просто обессилен бессонницей, а теперь мне удалось уснуть, несмотря на шум, производимый козодоями. В ответ шериф весьма любезно рассказал мне, что сделали с коровами Осборнов. Убито семь животных, и во всем этом есть что-то очень странное, ибо обильного кровотечения не наблюдалось, несмотря на то, как разорваны были их глотки. К тому же, несмотря на зверский характер нападения, уже представлялось ясным, что убийство совершил человек, ибо нашли фрагментарные следы ног – к сожалению, отпечатков недостаточно для того, чтобы делать какие бы то ни было решительные заключения. Тем не менее, продолжал он конфиденциально, один из его людей вот уже некоторое время присматривается к Амосу Уотли: Амос иногда делал в высшей степени странные замечания, а поступки его были как у человека, подозревающего, что за ним следят, или что-то в этом роде. Шериф рассказывал все это очень устало, ибо действительно был утомлен, так как не ложился спать с того времени как его вызвали на ферму Осборнов.