Козлопеснь - [31]

Мы оба собирались с духом, чтобы отправиться дальше, как вдруг острая боль пронзила мою ногу и я обнаружил, что наступил на обломок сабли и порезал правую пятку. Я сообщил об этом Калликрату, который тут же обвис, словно его позвоночник расплавили свечой.

— Ты, идиот, — произнес он с отчаянием. — За каким чертом ты это сделал?

Я объяснил, что это была случайность, и что я, должно быть, где-то потерял сандалию; почему-то я чувствовал себя очень виноватым, и меня мучила совесть за столь неудачный выбор момента. Калликрат отрезал полоску от своего плаща и перевязал мне ногу, как мог; но при всей человеческой изобретательности не существует способа эффективно перебинтовать пятку из-за ее неудобной формы и невозможности зафиксировать повязку. Поэтому мы огляделись кругом, стянули правую сандалию с ближайшего трупа, пока никто не смотрел, и привязали ее к моей ноге еще одной полоской плаща. Это было лучше, чем ничего, но по-прежнему очень неудобно.

— Теперь деваться некуда, — сказал Калликрат, как будто он только и ждал повода удалиться. — Нам надо идти.

— Куда? — спросил я, как дурак. — Уж конечно не стоит и пытаться добраться до Афин.

— В Спарту мы уж точно не пойдем, — отрезал Калликрат, — и здесь тоже оставаться не стоит. Посмотри вокруг, может, найдешь что-нибудь вроде посоха.

Я нашел дротик — не буду говорить где — и Калликрат отсек у него наконечник мечом. С его помощью я мог ковылять довольно шустро, но не буду притворяться, будто меня радовала перспектива десятичасового перехода через горы до Города. Калликрат разгадал мою тревогу и даже предложил понести меня на спине — и он бы справился, если бы я позволил — однако это была очевидно дурацкая идея. Нам был нужен мул.

— Ты рехнулся, — сказал Калликрат, когда я высказал эту мысль вслух. — Я не собираюсь тратить время, чтобы найти в деревне наших мулов. Притом что скорее всего Филодем забрал их всех с собой.

— Ну и ладно, — сказал я. — Мы его купим.

Калликрат моргнул.

— Ты собираешься купить мула в самой середине бойни.

— Да, — ответил я.

— Ох, Бога ради, — Калликрат поскреб в затылке, и я видел, что он не находит слов. — Есть у тебя с собой деньги? — спросил он через некоторое время.

Я вывернул кошелек на ладонь.

— Да, — сказал я. — Тридцать две драхмы.

— За тридцать две драхмы мула не очень-то купишь.

Я не стал тратить время на ответ. Вместо этого я сунул дротик подмышку и доковылял до старухи, стоящей рядом с повозкой. Повозка была сломана — треснула ось — но в нее по-прежнему были впряжены два мула. Я осмотрел их и спросил:

— Сколько за серого?

— Чего? — сказала старуха.

— Я хочу купить серого мула, — сказал я. — Сколько ты за него хочешь?

Старуха нахмурилась.

— Я не знаю, — сказала она. — Надо мужа спросить.

Тут она как будто о чем-то вспомнила и снова посмотрела на повозку. Ось треснула, когда повозку опрокинули кавалеристы, и рядом с ней, под большим глиняным кувшином, лежал ее старик, задавленный до смерти.

— Что ж, — произнесла старуха, взяв себя в руки. — Нет проку спрашивать его, да? Сколько ты предлагаешь?

— Двадцать восемь драхм, — ответил я.

— Тридцать, — сказала она.

— Договорились, — ответил я и пересыпал монеты ей в руку.

— Погоди, — сказала она. — Ты дал слишком много. Здесь тридцать две.

Я торопливо разнуздывал мула.

— О, — сказал я. — Боюсь, мельче денег у меня нет.

Она нахмурилась.

— Может быть, у меня найдется сдача, — сказал она, затем залезла в рот и извлекла оттуда две полудрахмы и обол. — Все равно не хватает пяти оболов.

— Неважно, — сказал я. — Пойдет и так. — Я стащил упряжь и попытался влезть мулу на спину прямо с земли, но ничего не получилось. Не подумав, я наступил на повозку; где-то в районе подножки, упиравшейся старику в голову, раздался хруст. Я не рискнул посмотреть женщине в лицо; я просто пнул мула здоровой ногой и порысил к Калликрату.

— Готов? — спросил я.

— Да, — ответил он. — Сдается мне, что если мы вернемся по нашему пути, то сможем добраться по целине до Трии, а потом до Города, пересекая не слишком много дорог.

На мой взгляд это звучало очень разумно, и мы отправились в путь. Дорога не была лишена приятности — я ехал верхом, как благородный, а Калликрат трусил рядом, а вдалеке справа высился Парнас. Через пару часов мы достигли местности, которую я знал довольно хорошо; поблизости располагался один из моих участков, который мы осматривали дня два назад.

— Калликрат, — сказал я. — А почему бы нам не отправиться в Филу вместо Афин? У меня там дом. Там безопасно.

— Почему это? — спросил Калликрат.

Я немного подумал.

— Не знаю, почему, — сказал я. — Но только спартанцы за все эти годы ни разу его не сожгли.

— Он и Элевферы ни разу не атаковали, — ответил Калликрат. — Ты что ли не насмотрелся еще на свои владения?

— У меня болит нога и я хочу в Филу, — сказал я. И вот так мы отправились в Филу, куда и добрались как раз перед закатом. Все там были очень удивлены нашим появлением, но гораздо больше удивились мы, застав так много народа. Они, как выяснилось, знать не знали, что спартанцы уже идут, и только собирались паковать пожитки.

— Стало быть, раненько они в этом году, — заметил управляющий. Звучало так, будто спартанцы — это что-то вроде заморозков или саранчи.