Козлиная песнь - [63]

Как-то раз апрельским вечером в середине недели мне захотелось прокатиться на велосипеде, чтобы обдумать все эти вопросы. В самом благодушном настроении я села на мой французский велосипед и покатила. Я въехала в парк, через который до этого проезжала дней десять назад. Солнце как раз садилось. В прошлый раз парк показался мне просторным и прозрачным, а теперь я видела только то, что находилось совсем близко. Весенняя зелень, полторы недели назад еще такая нежная, теперь стала крепкой и мясистой, деревья поднимали к небу толстые лапы с когтями и, казалось, хотели поймать меня. Эти лапы вдруг начали расти, тянуться ко мне со всех сторон, кусты обступили меня, словно зеленые стены. Они подбирались все ближе и ближе, еще не много — и они стиснут меня, безжалостно задушат. Вот бы мне сейчас сюда тупой топор нашего Питера, чтобы от них защититься. Но топора не было, и я как безумная погнала прочь на своем велосипеде, умоляя всех и вся позволить мне выехать из парка, пока не поздно.

К дому я подъехала вся в поту. Бросила велосипед на землю. И тут заметила, что одна из тротуарных плиток перед входом приподнята выросшим под ней сорняком. Дома у меня началось сердцебиение из-за пяти обыкновенных, диаметром меньше полумиллиметра, мушиных какашек на нашем огромном, покрашенном в белый цвет столе из школьной доски. Только после того, как ты убил отправительницу этого сообщения, написанного алфавитом для слепых, я немного успокоилась.

— Знаешь, я ничуть не страдаю от того, что мы все время переезжаем с места на место и нигде не живем постоянно, — сказала я. И добавила с горячей убежденностью: — Ты — мой дом.

Мы шли по улице «отовариваться» в наших бесплатных магазинах на колесиках. Мы всегда добывали еду вместе, теперь из соображений безопасности, потому что тучи сгущались, на многих контейнерах появились сверкающие замки типа велосипедных.

— А тебе, Йо, это тяжело?

— Да нет.

Я не удивилась твоему ответу. Хотя ты смотрел на мир иначе, чем я, ты очень старался приспособиться к городской жизни. И тебе это удавалось лучше, чем я ожидала. Точно так же, как и я, ты воспринимал нашу нынешнюю жизнь как грандиозный вызов и даже испытывал азарт, особенно от домашнего хозяйства. Приготовление тех вкусностей, что мы находили, стало твоим коньком, равно как и уборка наших огромных домов, не говоря уже о поисках в мусоре всевозможной утвари для их обустройства.

Сегодня все было как обычно: хотя мы шли, в общем-то, за продуктами, ты не мог удержаться от обследования целого комплекта домашнего скарба, выставленного кем-то на улицу. Ты отобрал все, что могло пригодиться, и мы вместе потащили добычу домой. Я весело болтала, вспоминая то один, то другой эпизод нашей жизни в деревне. Между тем ты глазами выискивал собак или, за неимением лучшего, хотя бы меховые шубы. Мы по-прежнему часто разговаривали про Эмили, Мари и Доминика. Поскольку телефон был нам не по карману, ты писал Доминику письма, на которые он всегда отвечал, по-французски и почти без запятых, точно так же, как говорил. Имя «Глот» в них не упоминалось никогда.

— Тебе не хотелось бы отомстить Глоту за его слова о том, что он тобой не гордится и вообще никогда о тебе не думает?

— Как можно сердиться на человека, который просто говорит правду?

Я начинала верить, что ты святой, хотя святые наверняка интересуются сексом меньше, чем ты. Многие скажут, что поздновато, но только лишь после переезда в город мы, и то не сразу, стали ревностными приверженцами этой сферы бытия. Ты потрясающе умел меня гладить и массировать, а если я чувствовала себя виноватой, что у меня так не получается, ты меня успокаивал:

— Но ведь ты же гладишь своим телом мои руки.

Возможно, потребность в сексе была у нас формой ностальгии по нашим девочкам и их гостю, возможно, дело было в том, что ты, как я думала, окончательно и бесповоротно перелистнул последнюю страницу главы под названием «Глот». Сама я в конце концов перестала сопротивляться своему звериному началу, просто-напросто поняв, что этим я никому не наношу ущерба. То подчинение в сексе, которое отпугивало меня в деревне, оказалось вовсе необязательным, как выяснилось, секс прекрасно может быть равноправным взаимодействием. Единственное, что еще осталось во мне из впечатлений от бородатого поставщика семени, было слабое чувство стыда после, я стыдилась произведенных действий и изданных звуков. Но главное у нас вдруг появилось хобби, и, думаю, не только у нас. Секс это природа, но его в не меньшей мере можно назвать и культурой, потому что в нашем запад-ном мире он, к счастью, не обязательно ведет к рождению детей. Человечество сумело его обуздать. Прочитав в Глотовой библиотеке уйму романов, написанных до изобретения противозачаточных пилюль, я до сих пор недоумеваю, как все эти любвеобильные герои, направо и налево нарушавшие супружескую верность, решали вопрос с предупреждением беременности, потому что никаких указаний на этот счет мне нигде не попадалось. Может быть, фокус в том, что большинство подобных баек выдумано мужчинами. Для женщин же здесь заключена серьезная проблема, потому что мы с тобой сделали глупость только один раз, но дело кончилось плохо.