Коза дракону не подруга - [10]

– Это похоже на правду, – согласился Хаммонд. – Как сказал его светлость, амулет представляет ценность только для Фонтероев. Никто другой не смог бы его использовать. Конечно, драконий зуб – вещь дорогая сама по себе, но владельцы антикварных лавок клялись и божились, что никто им такого товара не приносил. И к графу с предложением выкупа никто не обращался. Значит, либо Фонтероя хотят извести политические противники, либо – кто-то другой из личной мести. Но тогда ненависть должна быть действительно впечатляющей. Интересно, кому он мог так насолить? Может, женщина? Отвергнутая любовница, брошенная невеста?

– Да какая же женщина станет ждать десять лет, чтобы отомстить? – недоверчиво вопросил Тревор. – А сейчас Фонтерою не до волокитства. Я слышал, что он собирался объявить о помолвке с леди Клариссой Эмберли, но, возможно, теперь это дело придется отложить.

Тут Хаммонд снова нас удивил, высказав неожиданную мысль:

– Послушайте, но ведь в любом проклятье всегда оговаривается условие, как от него избавиться. В этом и заключается принцип проклятья. Разве я не прав?

– О да, – невесело усмехнулся Тревор. – Все как в легендах: проклятье будет снято, если найдется невинная девушка, которая полюбит злосчастного графа, несмотря на его дурной нрав и привычку плеваться огнем, в буквальном смысле.

– Тогда, может, ему наоборот стоит ускорить помолвку?

– Леди Эмберли ничем не поможет его светлости. Она, понимаете ли, вдова. И вряд ли лорд Фонтерой согласится заменить невесту на одну из дебютанток этого сезона. Он все-таки не изверг.

«Да уж, – подумала я, – нам в особняке на Гросвен-стрит только обморочных девиц сейчас не хватает! И так проблем выше крыши!»

Фокс, некоторое время хитро посматривавший на меня, вдруг засмеялся:

– Слушайте, а если Энни?… Это ведь из-за нее уплыл амулет, вот пусть и отдувается! Слышь, Коза, не хочешь стать графской возлюбленной?

– Давайте-ка без шуток, – поморщился Тревор, а мне почему-то кровь бросилась в лицо.

– Нет! – припечатала я. Вышло неожиданно звонко. – И вообще, знали бы вы, что мне приходится терпеть в его доме!

Ребята притихли, Нед удивленно поднял брови, а мистер Тревор насторожился:

– В каком смысле? Неужели его светлость позволял себе… вольности?

– Что?! – я вспыхнула. – Нет, чума его побери, наоборот! Наш клиент, оказывается, респектабелен, как священник. Чертыхаться при нем нельзя, штаны носить нельзя, даже упоминать о них – и то неприлично!

– Ах, вот оно что, – успокоился шеф, отмахнувшись от меня, как от мошки. – Ничего, тебе будет полезно немного улучшить свои манеры.

Остальные при этом тихо хихикали, так что мне оставалось лишь мысленно кипеть от злости.

– Пока что наша единственная зацепка – те таинственные ночные гости, которые приезжали к мистеру Мэллори незадолго до ограбления, – сказал Нед, несомненно, желая вернуть беседу в более конструктивное русло.

– Карета у них была непростая, – поддержал его посерьезневший Фокс. – Не наемный кэб. Это был здоровенный фаэтон с высоким сиденьем и огромными задними колесами. Такой экипаж не каждый день увидишь. И тот человек, который беседовал с дворецким, был явно иностранец. Говорил-то он по-нашему, но звучало чудно.

– Можно подумать, ты у нас такой полиглот, что иностранца по говору отличишь! – усмехнулась я, все еще расстроенная насмешками шефа. Кроме того, я терпеть не могла, когда Фокс начинал умничать.

– Не, «полиглот» у нас – это Винс. – Фокс с нарочитым ужасом покосился на Винса, который приканчивал уже третий кусок пирога и тянулся за четвертым. – А я просто опытный. Если долго отираться в порту, то поневоле нахватаешься разных акцентов: ведь мисниец говорит не так, как сацилиец, а норвейцев и вовсе отличить не проблема, те говорят – словно кашу жуют.

– Что ж, попробуем отыскать эту карету, – подытожил Тревор. – Хаммонд, вы с Винсом завтра прогуляетесь по улице Святого Дживса и пойдете в Серпен-парк, где любят раскатывать всякие модники. А Нед с Фоксом подежурят возле банка и в деловых кварталах.

Я, конечно, заметила, что меня Тревор обошел своим вниманием. А все из-за моего промаха! Да и то злосчастное письмо, которое, по мнению дворецкого Мэллори, было адресовано мне, тоже послужило поводом для недоверия, будь оно неладно! Я уже почти открыла рот, чтобы возразить или объясниться, как вдруг мою ушибленную голову посетила светлая мысль.

По всему выходило, что недоброжелатель Фонтероя – человек из общества, и пари держу, что сам он не полез бы в чужую спальню. Значит, нашел исполнителя. В Доках или в Кречи – бедняцком районе в юго-восточной части города – это несложно. Там всегда можно сыскать ловкача, который за достойную плату притащит вам хоть дьявола из преисподней. А уж если такого человека смог найти лордик из приличного общества, то угадайте, за какое время найду его я, прожившая в Кречи шестнадцать лет?

Пока другие ищейки обговаривали детали, я сидела очень тихо, стараясь ничем не выдать своего вспыхнувшего энтузиазма. Интересно, что они запоют, когда на следующем совещании я выложу им имя заказчика? Пусть Нед с ребятами ищут свою карету. А мне пора освежить в памяти несколько старых знакомств.