Коварные игрушки - [6]

– Милая, что ты, мы всегда тебя ждем и любим. Скорее садись за стол. Соевая индейка стынет. Ты же знаешь, что остывшее вегетарианское мясо – всего лишь жалкая пародия на настоящее.

Барри отвлекся от праздника любви с Ватсоном.

– Неправда! – Затем он пожал плечами. – Ну ладно, наверно, правда. Я не ел настоящего мяса уже добрых тридцать лет. Откуда мне знать? – Он подмигнул мне. – Рад тебя видеть, солнышко.

Я быстро обошла всех сидящих за столом, обнялась с Барри, сводными сестрами, их мужьями и четырьмя детьми и села рядом с мамой. Барри был единственным вегетарианцем в семье, и, к счастью, на наши новые семейные ужины мама готовила мясное блюдо для всех остальных. Сегодня это была лазанья.

Мама взяла противень с лопаткой, затем замялась и посмотрела на Барри.

– Почти забыла. Не хочешь прочитать молитву?

Он улыбнулся и немного приподнял руки над столом. Как единое целое мы взялись за руки, завершив круг.

– Мать Природа, спасибо за пищу на этом столе и за все твои дары. Спасибо за любовь к нашей семье и заботу о нас. – Его водянистые голубые глаза задорно блеснули. – И, за исключением Ватсона, который был создан таким, пожалуйста, прости мою семью за пожирание… – Он посмотрел на маму. – Скажи еще раз, что там сегодня в ла занье?

Она вздохнула:

– Говядина, свинина и телятина.

Поморщившись и кивнув, он снова продолжил обращение к небесам:

– За пожирание матери коровы, свиньи и малыша теленка.

Старшая дочь Зельды хихикнула.

– Да будет так и ныне, и присно, и во веки веков, мира во всем мире и намасте. – Барри отпустил мамину руку, говоря тем самым, что благословение свершилось, а затем поднял вверх вилку. – Вгрызайтесь, убийцы!

За все шесть лет, что Барри был женат на моей матери, я до сих пор не могла до конца понять его жизненную позицию. Он был непреклонным вегетарианцем, употреблял увеселительные наркотики – марихуану, и носил только яркие хипповские футболки и свободные брюки для йоги. Я знала, что он был очень искренен в своих верованиях. Но когда он читал свои странные молитвы за столом, мне казалось, что он делает это лишь для показухи и чтобы развеселить мою маму или немного подействовать ей на нервы.

Как и следовало ожидать, раскладывая по тарелкам порции лазаньи, мама закатила глаза и сказала:

– Вот ваши свинья и малыш теленок. Ешьте скорее, а то он так никогда не остановится. – Однако она не смогла сказать это на полном серьезе.

Вся семья принялась за ужин, застучав вилками и ножами по глиняной посуде.

Я до сих пор не могла понять, что чувствую на наших еженедельных семейных ужинах. С момента моего переезда в Эстес-Парк это был лишь третий такой ужин. Когда я переехала, мои сводные сестры и их семьи были в круизе. С одной стороны, такие ужины были какими-то по-домашнему уютными: смех и суета любящих друг друга людей, семья. Но, с другой стороны, это было мне непривычно, а иногда даже немного не к месту и тесно.

В детстве во время семейных ужинов царила атмосфера любви и заботы, но, когда ты ребенок, все кажется намного спокойнее и проще. Не считая тех случаев, когда в гости приезжали мои дядюшки. В такие большие семейные ужины, как сегодня, меня всегда накрывали воспоминания о папе. Не то чтобы мне было очень трудно. Даже несмотря на то что он умер семь лет назад, иногда было ощущение, что прошло совсем немного времени. Я надеялась, что он смотрел на нас сверху и радовался, что мама снова нашла любовь. И может быть, он посмеивался и качал головой, видя, какой бардак иногда творится в жизни его единственной дочери.

Отвлекшись от еды, я бродила взглядом по дому мамы и Барри. Мне было уютно, но в то же самое время немного неловко от того, что наряду с рождественскими украшениями из моего детства теперь здесь были украшения Барри. Рождественская игрушечная деревня, которая когда-то принадлежала моим бабушке и дедушке, теперь раскинулась у основания наряженной елки, прямо рядом с пластиковым эльфом в ярком костюме в стиле хиппи и с меховой отделкой. Барри нажал на его ухо и с ликованием продемонстрировал, как он танцует под песню «Grandma Got Ran Over by a Reindeer». Это был единственный раз, когда Барри раздражал Ватсона.

От столкновения двух миров у меня появилось странное ощущение удовольствия, смешанное с болью. Мое прошлое переплелось с настоящим. Мои детские воспоминания об отце теперь шли бок о бок с этой новой жизнью. Даже елку в моем новом жилище украшали не только сделанные мной с папой и мамой поделки, но и фигурки корги и фарфоровый фламинго в шляпе Санты от Барри.

Но в целом в этом не было ничего неприятного. За время этих каникул в моей жизни так много всего поменялось. Все в жизни идет своим чередом.

Вернувшись из своих мыслей в реальную жизнь, я остановила внимание на елке. Что-то показалось мне странно знакомым. И вдруг меня осенило.

Я указала вилкой на елку и спросила у мамы:

– Откуда у вас эта гирлянда? Я уже видела такую сегодня. Удивительно, как часто она меняет цвета.

Муж Вероны Джон нагнулся и посмотрел на меня с другого конца стола.

– Должно быть, ты была в магазине игрушек.

Я кивнула.

Не успела я ничего сказать в ответ, как муж Зельды Ноа подал голос: