Коварная уловка - [31]

Фредерика покачала головой.

– Для того чтобы это узнать, нужно посмотреть квартальные книги, однако не исключено, что и там не представится возможности выяснить, куда ушли деньги, если ваш дядя хотел сохранить в тайне проделанную операцию, как бывает, например, в торговле. Ой! – мисс Черристоун поднесла ко рту ладошку.

–Что такое? – спросил лорд Сибрук, наклонившись к ней совсем близко и глянув через ее плечо на страницу, после чего ощутил непреодолимое желание не менять позу вообще. А она мгновенно откинулась и, широко распахнув глаза, бросила на него настороженный взгляд.

– Милорд а если дядя… вернее, не покажется ли вам приемлемым… словом, не мог ли он сочувствовать Бонапарту, то есть не был ли он на стороне французов?

Гейвин опешил. В следующий миг мелькнула догадка, что такое вполне возможно. А почему нет? В конце концов, благодаря ему Уайтхоллу удалось выявить нескольких высокопоставленных лиц, которые давали взаймы и даже просто жертвовали большие суммы денег, желая победы Наполеону. Как это он сам не додумался?

– Милорд, простите, – заторопилась Фредерика сгладить ляп, увидев, что он ошарашен. – Глупость, конечно! Я не подумала.

Гейвин понял, что она прекрасная физиономистка, а он не сумел справиться с эмоциями.

– Я просто хотела… – начала было она.

– Нет, Черри, это я глупец, – перебил ее Гейвин, чтобы она не думала, будто он рассердился. – Представляете, даже в голову не приходило, что такой поворот сюжета вполне возможен. Как я уже говорил, мне почти неизвестно, что за тип был мой дядя, а потому было бы по; меньшей мере глупо утверждать, что он не способен на предательство.

Предательство? Боже! Да она вовсе не имела в виду ничего такого страшного. Сделав три глубоких вдоха и выдоха, Фредерика хотела было возразить, но он опередил ее:

– Само собой разумеется, наше предположение нуждается в доказательствах. Завтра утром немедленно наведу справки, во всяком случае, нанесу кое-кому визиты. Весьма признателен вам, что навели меня на эту мысль. Такой вариант я не исключаю.

– Милорд, это один из многих вариантов, – поспешила она разуверить его. – Право же! Не все капиталовложения приносят ощутимые доходы. Прошу вас, не торопитесь обвинять дядю в столь неблаговидном поступке, пока не будете владеть необходимой информацией.

Гейвин улыбнулся. Добрая душа! Печется не только о его моральном самочувствии, но и о чести его рода.

– Само собой, Черри! – Он взглянул на каминные часы. – Уже поздно. Почему бы не отложить прочтение писем до утра? Я займусь своими разыскными делами, а вы – вашими. После ужина встретимся здесь и обсудим наши достижения.

Мгновенно вспыхнув, Фредерика кивнула без промедления.

– Хорошо, милорд! Будем надеяться, что наши усилия увенчаются успехом и нам будет чем поделиться.

Она ушла, унося с собой связку писем, а Гейвин проводил ее улыбкой и продолжал улыбаться, когда за Фредерикой закрылась дверь. Он уже предвкушал встречу с ней завтра вечером. Однако, вспомнив, какая работенка ожидает его, моментально посерьезнел. Снова сев за письменный стол, он набросал план действий, необходимых для выяснения истинного положения вещей, касающихся как ныне покойного дядюшки, так и участи, постигшей его состояние.

Едва за ней захлопнулась дверь библиотеки, Фредерика поняла, что нервы напряжены до предела. Она просто как натянутая струна! Каким образом лорду Сибруку удается вызывать в ней такое волнение, не прибегая даже к элементарному флирту? Переведя дыхание, Фредерика огляделась и увидела: мистер Кумбес сверлит ее взглядом со своего наблюдательного пункта у парадных дверей. Находясь в том состоянии духа, какое лишает слабый пол способности сочинять правдоподобные истории, сводящие на нет любые косые взгляды, Фредерика лишь кивнула в его сторону, а затем, призвав на помощь умение держаться независимо, проследовала через весь холл к лестнице с самым гордым видом. Дворецкий между тем не проронил ни звука, чем заслужил ее молчаливую признательность.

Придя к себе, она прежде всего заглянула в детскую – Кристабель сладко посапывала. Поставив подсвечник со свечой на столик возле кресла, Фредерика опустилась в его обволакивающие объятия и, взяв письмо Питера Броунинга к Эмити, начала было читать, но очень скоро поняла, что ей никак не удается сконцентрировать внимание. Мысленно она вновь и вновь возвращалась к сцене в библиотеке. Хотелось вспоминать все, что там происходило. Ничего важнее для нее сейчас не существовало.

Взгляд, слово, жест… Для женщины порой именно детали имеют первостепенное значение. Она вспоминала, как он на нее посмотрел, что сказал, с какой интонацией. Никакого намека на рисовку, да хотя бы и кокетство, к чему нередко прибегают красивые мужчины! Но зато сколько тепла, обходительности, дружеского расположения… В конце концов, любезные слова – это пустое! Поступки – вот что ценится более всего, в особенности между друзьями. Мисс Милликен – настоящий друг. В свое время заменила ей мать. Единственный близкий друг… А теперь появился еще один. Лорд Сибрук…

Эта мысль вызвала в душе Фредерики переполох. Вот так так! Получается, собирает компромат на друга? Граф – такой, граф – сякой, намеревалась развенчать его в глазах света, Томаса… Уж никак не думала, что этот самый граф окажется ее другом!