Коулун Тонг - [65]

Шрифт
Интервал

Вот на что она поставила. Чеп тоже пошел ва-банк — выложил ей все, — и теперь она улыбается. Настроение у него улучшилось. Он тоже выиграл.

Они просидели в клубной ложе до вечера. Бетти приветствовала своих подруг, те увидели корзинку, и Бетти вновь начала превозносить Вана. Они съели курицу. Выпили пиво, съели пирог, опустошили корзинку. «Скачущие лошади не перестанут скакать», — пообещал китайский диктатор. Но нет — это будут уже другие лошади, Мэйпин права: «Счастливая долина» больше подходит для казней. Кончаются не только сегодняшние скачки. Кончается Гонконг.

В коттедж они вернулись уже в сумерках. Таксист сказал: «Красивый вид». Они все так говорили.

— Полцарства за чашку чая, — произнесла Бетти. И окликнула: — Ван!

Ван не отзывался. Бетти вновь окликнула его, уже сердито, с искаженным лицом, теребя языком свои вставные челюсти в ожидании ответа. Тишина. Она направилась в его комнату, словно только для того, чтобы по дороге дать выход гневу, — хлопая дверьми, топая по полу, пиная мебель, шумно сетуя. И вернулась с озадаченным видом, все еще теребя языком челюсти.

— Удрал!

14

— Гнида, — бормотала Бетти, пока Чеп ходил по дому и проверял, не украл ли Ван чего. Столовое серебро в деревянном ящике, золотые часы Джорджа, музыкальная шкатулка, драгоценности, украшенные монограммой щипчики для сахара, боевые награды Джорджа, выигрыш Бетти на предыдущих скачках, хрустальная настольная лампа, коллекция сувенирных блях для лошадиной сбруи — Ван ничего не тронул, и ценности словно бы обесценились оттого, что ими побрезговал повар-китаец. Часы, которые Бетти помнились блестящими, потускнели, бляхи тоже покрылись патиной, щипчики погнулись. — Гнида, — вновь пробормотала она.

Каморка Вана на «черной» половине дома была пуста, вся его одежда исчезла. Остались лишь вещественные свидетельства его меланхоличной бережливости: пачки рекламных купонов («Предъявителю — скидка!!!») и автобусных билетов, россыпь скрепок, сцепленные между собой проволочные вешалки в шкафу, старая банка от варенья, заменявшая Вану чайную чашку, сломанный гребешок, растрескавшиеся пластмассовые шлепанцы, от шарканья которых по половицам у Чепа сводило челюсти. Чеп не мог простить Вану, что тот внушил ему паническую боязнь необычных рисовых зернышек: сам Ван их выплевывал и Чепа тоже заразил своим подозрением, что в действительности это не рисинки, а дохлые черви.

— Сбежал, — крикнул Чеп матери.

— Вот змей, — выдохнула она.

Было еще и такое: давным-давно, когда они еще жили на Боуден-роуд, Чеп услышал из соседней квартиры истошные басовитые крики. Ван сказал: «Он сам себе отрезал член. Потому что сильно рассердился на жену». Сосед вопил всю ночь напролет. Чепу было пятнадцать лет, как и Вану, который только начал им прислуживать. Бетти всегда считала, что, держа Вана при себе, они его просто-таки спасают — жертвуют собой ради Вана и его матери Цзя-Цзя. Этакое пожизненное благодеяние. А следовательно, исчезновение Вана — черная неблагодарность с его стороны.

Ван явственно присутствовал в пустоте, оставшейся после его ухода. В этой пустоте витали его байки, суеверия и словечки, его страхи, запах его стряпни. Застыв посреди комнаты, взбудораженный всеми этими воспоминаниями, которые нельзя было назвать дурными или хорошими, Чеп недоуменно хлопал глазами — но вдруг его осенила простая и толковая догадка. Пустая комната Вана похожа на комнату А Фу. Из той комнаты тоже изъяли все имущество ее обитательницы — и выглядело это точно так же. Точно такие же дребезжащие вешалки, точно такие же обертки от конфет и треснутое блюдечко, точно такие же просыпанные чайные листья, похожие на раздавленных насекомых, точно такие же вензеля из переплетенных букв О — отпечатков чашек с мокрыми донышками — на комоде и тумбочке, точно такой же запах мыла и волос, точно такой же пожелтевший матрас. И исчезновение в том же стиле — внезапное, как похищение. Все исчезновения, вопреки логике, ассоциировались у Чепа с Хуном. Три исчезновения, если считать дворника Фрэнка By. Четыре, если считать мистера Чака. Все эти люди испарились бесследно, если не считать осадка — такого вот мусора.

Подумав о Мэйпин, он болезненно скривился, но его отвлекли слова матери.

— Ван никогда не грозился уйти, даже если я его песочила, — говорила она, — так почему же теперь?

— Разве что как-то догадался о нашем отъезде.

— Быть не может.

— Подслушал что-нибудь, — рассудил Чеп.

— Гнида.

— Я хотел на прощанье сделать ему подарок, — сказал Чеп.

— Электрический фонарь под глаз, — проворчала Бетти.

Чеп рассмеялся ее болхэмскому выражению и болхэмскому выговору. Обнял мать за плечи. Уход Вана стал неожиданностью, но зато они теперь сами себе хозяева. Сбежав, Ван снял у них камень с души — теперь им не будет стыдно, что они его бросают. Ван перехватил инициативу, бросил их первый. Они с ужасом ожидали момента, когда придется объявить ему об их возвращении в Англию. Что сделает Ван — завоет? Обольется слезами? Разобидится? Бог весть. Бесстрастные китайцы порой закатывают истерики, достойные итальянцев. «А вдруг он беситься начнет?» — вопрошала Бетти. Но проблема решилась сама собой.


Еще от автора Пол Теру
По рельсам, поперек континентов. Все четыре стороны

Череда неподражаемых путешествий «превосходного писателя и туриста-по-случаю», взрывающих монотонность преодоления пространств (от Лондона до Ханоя («Великий железнодорожный базар»), через Бостон в Патагонию («Старый Патагонский экспресс») и далее) страстью к встрече с неповторимо случайным.«Великолепно! Способность Теру брать на абордаж отдаленнейшие уголки Земли не может не восхищать. Его описания просто заставляют сорваться с места и либо отправляться самолетом в Стамбул, либо поездом в Пномпень, либо пешком в Белфаст… Особо подкупает его неповторимое умение придать своему рассказу о путешествии какую-то сновидческую тональность, дать почувствовать через повествование подспудное дыхание теней и духов места».Пико Айер.


Моя другая жизнь

«Моя другая жизнь» — псевдоавтобиография Пола Теру. Повседневные факты искусно превращены в художественную фикцию, реалии частного существования переплетаются с плодами богатейшей фантазии автора; стилистически безупречные, полные иронии и даже комизма, а порой драматические фрагменты складываются в увлекательный монолог.


Отель «Гонолулу»

«Ничто не возбуждает меня так, как гостиничный номер, пропитанный ароматами чужой жизни и смерти… Я хочу оставаться в этом отеле. Здесь много этажей, много историй…» Гавайский «Декамерон» современного американского писателя Пола Теру (р. 1941) «Отель „Гонолулу“» смешон, трагичен и трогателен одновременно: это книга о сексе, любви и смерти. Мы никогда не знали Гавайи такими — рай на земле, пристанище чудаков, маньяков и потрясающе красивых женщин.


Старый патагонский экспресс

«Старый патагонский экспресс» — это множество пугающих и опасных тайн двух континентов в книге Пола Теру, профессионального путешественника с мировым именем, автора сценариев к популярным фильмам «Святой Джек», «Рождественский снег», «Берег Москитов» с Гаррисоном Фордом, «Улица полумесяца», «Китайская шкатулка».Блеск и нищета самых загадочных и легендарных стран Центральной Америки — Гондураса, Колумбии и Панамы, футбольный угар в задавленном нищетой Сальвадоре, неподвластные времени и белому человеку горные твердыни инков в Чили, скрытый под маской мецената оскал военного диктатора в Бразилии.«Старый патагонский экспресс» — один из его нашумевших бестселлеров, завораживающее своей неподкупностью описание приключений романтика-одиночки, не побоявшегося купить билет и сесть на поезд, чтобы оказаться на краю земли.


Чикагская петля

Жаркое лето Чикаго. Газеты пестрят кричащими заголовками об убийце, которого журналисты прозвали «Вольфман». Он убивает женщин достаточно изощренным способом — привязывает их к стулу и закусывает до смерти. Все попытки полиции найти преступника тщетны. Кто же станет его следующей жертвой маньяка?Паркер Джагода — преуспевающий специалист в области недвижимости. Работает в процветающей компании в районе Лоуп в самом сердце Чикаго, счастлив в браке, живет в престижном районе. Но у каждого есть свой скелет в шкафу, Паркер в тайне от всех дает объявления в газете в рубрике «Знакомства», его неуемную сексуальную фантазию жена уже не в силах удовлетворить… Ему нужно гораздо больше, и эта ненасытность и буйство воображения приводят его к мучительным страданиям, к пределам вины и раскаяния.Пол Теру создал шедевр, пронизанный нервным эротизмом, историю об убийстве и его последствиях.


Лучший год моей жизни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Шлимазл

История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Если однажды зимней ночью путник

Книга эта в строгом смысле слова вовсе не роман, а феерическая литературная игра, в которую вы неизбежно оказываетесь вовлечены с самой первой страницы, ведь именно вам автор отвел одну из главных ролей в повествовании: роль Читателя.Время Новостей, №148Культовый роман «Если однажды зимней ночью путник» по праву считается вершиной позднего творчества Итало Кальвино. Десять вставных романов, составляющих оригинальную мозаику классического гипертекста, связаны между собой сквозными персонажами Читателя и Читательницы – главных героев всей книги, окончательный вывод из которого двояк: непрерывность жизни и неизбежность смерти.


Избранные дни

Майкл Каннингем, один из талантливейших прозаиков современной Америки, нечасто радует читателей новыми книгами, зато каждая из них становится событием. «Избранные дни» — его четвертый роман. В издательстве «Иностранка» вышли дебютный «Дом на краю света» и бестселлер «Часы». Именно за «Часы» — лучший американский роман 1998 года — автор удостоен Пулицеровской премии, а фильм, снятый по этой книге британским кинорежиссером Стивеном Долдри с Николь Кидман, Джулианной Мур и Мерил Стрип в главных ролях, получил «Оскар» и обошел киноэкраны всего мира.Роман «Избранные дни» — повествование удивительной силы.


Шёлк

Роман А. Барикко «Шёлк» — один из самых ярких итальянских бестселлеров конца XX века. Место действия романа — Япония. Время действия — конец прошлого века. Так что никаких самолетов, стиральных машин и психоанализа, предупреждает нас автор. Об этом как-нибудь в другой раз. А пока — пленившая Европу и Америку, тонкая как шелк повесть о женщине-призраке и неудержимой страсти.На обложке: фрагмент картины Клода Моне «Мадам Моне в японском костюме», 1876.


Здесь курят

«Здесь курят» – сатирический роман с элементами триллера. Герой романа, представитель табачного лобби, умело и цинично сражается с противниками курения, доказывая полезность последнего, в которую ни в грош не верит. Особую пикантность придает роману эпизодическое появление на его страницах известных всему миру людей, лишь в редких случаях прикрытых прозрачными псевдонимами.