Котика вам в ленту! - [3]
Впоследствии мы даже перестали бросать в ведро отходы, хоть немного пахнущие едой. Только всякие обрезки бумаги, упаковку, фантики. Пищевые отходы прятали под перевернутой кастрюлей на разделочном столе в самом углу. Это было очень неудобно. К кастрюле кот не прыгал, но ведро даже с несъедобными отходами продолжал переворачивать. Рылся, наслаждаясь. Чтобы пробраться к ведру, дверцу под раковиной открывать ему было не надо – он подныривал под нее. И готов, в ведре.
Пиночет не умел открывать дверь лапкой. Я видела, коты это отлично умеют: подцепил аккуратно снизу, потянул на себя – раз, открылась. Нет, Пиночетик наш не мог никак. Мало того. Он не умел и толкать дверь, если она открывалась «от себя». Вместо этого, когда ему нужно было открыть дверь, он разбегался, как бык опускал голову и ударял горбушкой головы в край двери. Пиночету было больно, он орал, но продолжал долбиться. Если дверь открывалась «от себя», ему в конце концов открыть ее удавалось. Но если «на себя» – то орал он и долбился до прихода подмоги.
Голос у Пиночета был очень противный. Он ведь орал, а сам не слышал, как орет. Невыносимый голос, особенно по утрам.
Утро Пиночета начиналось в пять часов. Ровно за час до подъема мамы. Мы отрезали ему путь в комнаты, закрывая ведущую из прихожей дверь. Пиночету оставались во владение коридор, прихожая и ванная, совмещенная с туалетом, там стоял его лоток.
В пять утра он сначала долбился в дверь, которая, понятное дело, открывалась «к себе», а потому долби ее головой-горбушкой, хоть обдолбись. Поэтому Пиночет орал. Вставала мама. Стыдила его, давала еду. Но он опять начинал орать. Кот хотел общаться. Но мама категорически была против того, чтобы этот грязнулька прыгал по кроватям, поэтому по ночам, без контроля, никто его в жилые комнаты не пускал.
Пиночет орал. Спать под вопли было невозможно. Мы терпели. Не спали, но терпели.
Мама опять вставала. Брала газетку и яростно начинала бить. По полу возле Пиночета, который удары рядом с собой прекрасно чувствовал, прижимался к полу, прядал ушами, молчал, оскалив один зуб и зажмурившись.
«Не ори, не ори, не ори, не ори…»
Мама уходила, он опять орал. Наступало шесть утра. Мама вставала, отправлялась на кухню. Там он и вертелся у нее под ногами, забыв обиды. Принюхивался к ведру, мечтал… И питался, конечно. Не святой же дух он переваривал, чтобы наполнить лоток.
За Пиночетом осуществлялся яростный уход. Все силы больше ничем, кроме школы, не обремененных людей, то есть нас с сестрой, были брошены на это.
Мы его часто мыли. Сам он мыться не умел, а потому быстро паршивел. Да-да, языком он не вылизывался, ногу не поднимал и под хвостом у себя не начищал. Наверное, не оказалось на родных помойных просторах у него ни добрых старших товарищей, ни нянюшки, ни отца-наставника. И без мамочки родился… Грязный, не белый уже, а серый, не рыжий, а бурый бурка, в масляных пятнах, особенно на первых порах, когда он вылезал из мусорного ведра, где облизывал банку из-под кабачковой икры какую-нибудь, кефирный пакет или, на первых порах, селедочные объедки – он пытался прыгать на кровати и кресла. Так что приходилось мыть. Орал, но мыли…
Мы склеили ему дом. Большой, вместительный. Ярко раскрасили треугольную крышу, окошко сделали квадратным, со шторкой на проволочке, а дверь круглой, чтобы котик не поранил тельце. Внутри постелили его родной матрасик, добавили одеяло – мягко, уютно. Лезь!
Пиночет лезть не хотел. Мы совали его в дом, а он упирался. Мы попытались надеть на него домик сверху: одна держала кота столбиком, зажав лапы, а другая надевала на него дом, круглой дверью вниз. Пиночет все равно выворачивался, но мы его запихнули! Поставили дом ровно, дверь зажали книжкой, чтобы кот не выбежал. Он сунулся несколько раз в окно, но оно было предусмотрительно узким, чтобы и голова у него не пролезла. Шторку он сорвал сразу, мы ее позже даже ремонтировать не стали.
Пиночет долго возился в своем домике, сопел. Долго, очень долго. Мы ждали, чтобы он хотя бы довольную мордашку в дверь высунул – подтвердить, что мы не зря старались. Но Пиночет не вылезал и не вылезал. Мы заглянули в домик. Кот сидел, зажавшись в самый дальний угол. Выходить не собирался, сколько мы ни тянули его за лапы. Вырывал их. И сидел, тряся головой и расширяя глаза. Да – Пиночет шипеть не умел! Другой бы кот шипел на агрессоров, а он нет, глазами только играл. Последствие перенесенной чумки, как нам объяснили в ветеринарной больнице. И вестибулярный аппарат у него расстроился из-за этого же. Надо же, оказывается, у нашего Пиночета чумка была…
Так вот мы его начали вытаскивать. Вытаскивать и вытаскивать. Никак. Мы перевернули домик и стали его трясти – может, Пиночет выпадет оттуда, ну чего он затаился-то? Но кот растопырился там и не вытрясался. Так и пришлось его там оставить. Выполз сам.
Домик он полюбил. Там отсиживался. Мы решили, что это его личное пространство, и если кот там сидел, больше за ним не лазили.
Пиночет ничего не метил. Ни углы, ни вещи. Наверное, он был большой ребенок, эти игры ему были, как и многое другое, безразличны.
Наверняка у каждого человека есть своя тайна. Только до какой-то никому на свете дела нет, а чью-то… непременно хочет узнать целый класс. Да что там – вся школа! Тайна новенькой Гликерии будоражила и манила. Кто она такая? Почему появляется и исчезает так внезапно, бродит по безлюдным и заброшенным местам, отчего загадочно молчит и скрывает сведения о себе? Оля Соколова, у которой никаких секретов не было, вместе со своим парнем следит за ней. Слежка приводит их то в старинные катакомбы, то на заброшенное кладбище… И пока девочка без тайны пытается что-то выяснить, ее парень признается Гликерии в любви! Что ответит ему на это загадочная новенькая, Оле знать совершенно не хочется…
«Холодно, очень холодно было в Москве этим ноябрем. С самого начала месяца часто и помногу шел жесткий мелкий снег. Промерзший ветер нес его по широким улицам, разметал в переулки, шлифовал им до благородного блеска накатанные дорожки на тротуарах.В один из ледяных дней, когда на свистящей улице легкие не успевают согреть попавший в них ветер, к расселенному аварийному дому, затерявшемуся в старых новостройках Москвы, подъехала облава…».
Е. Нестерина «Королева зимнего бала» (ранее повесть выходила под названием «Зеленый свет в конце тоннеля»).Во главе отряда воинов мчится на коне юная королева. Меч сверкает в ее руке, враги трепещут и обращаются в бегство! Вот в окнах замка горят огни — и королева, одетая в изящное платье, танцует на балу… Но все это фантазии Веры Герасимовой, которая, конечно же, не прекрасная королева, а обыкновенная девчонка. Неужели мечты никогда не станут реальностью, а реальность — интересной? А тут еще приближается дискотека в честь Дня святого Валентина.
Ну как же он мог – уехал и не попрощался! Даже номера телефона не оставил! Все они такие, эти мальчишки, верить им нельзя… Что для него, Васьки, значит какая-то девчонка, живущая в затерянном среди лесов домике? Поцеловался с ней один разок – и будет тепеь всем хвастаться… Так думала Тоня. Но не знала, что в это время ее друга увозили подальше от нее! А Васька ждал звонка от Тони… И не догадывался: вырезанное им на обыкновенном полене письмо, в котором он сообщил девочке номер своего телефона, не дошло доадресата…
Арине, Вите и Антоше очень хотелось помочь своему классному руководителю Петру Брониславовичу, семейное счастье которого в буквальном смысле летело псу под хвост: молодая жена решила завести пуделя. И добрые дети опрометчиво пообещали ему добыть к вечеру эту собачку… И вот теперь они, пойманные и запертые, сидят и ждут своей участи. Игра пошла не по их правилам. Арина Балованцева, которая очень не любила проигрывать и отступать, сейчас по-настоящему испугалась. Бизнесмен-живодер, поймавший их, не позволит, чтобы его тайна оказалась раскрытой.
Во что превратилась школа сегодняшним вечером?! Толпы ведьм, волков-оборотней и вампиров с криками и завываниями носятся по темным коридорам. Ничего особенного – дети празднуют Хеллоуин. И только Арине, Вите и Антоше, то есть Братству Белой Руки, не до веселья – таинственно исчезла Зоя Редькина, их верный брат по мафии. Ребята несколько раз обежали школу – Зои не было нигде. Может, в Хеллоуин, когда происходят самые странные и страшные вещи, силы зла и правда отправились на поиски своих жертв и схватили Зою? Так это или нет, но мафия во главе с Ариной Балованцевой выходит на борьбу с темными силами…
Картины из жизни начинающего сибирского писателя в 1948 г.К вопросу о национальной идее.
Юную Цянь Сяохун природа наделила необычайно пышными формами, и эта особенность становится источником неприятностей, когда Цянь Сяохун и ее подруга Ли Сыцзян приезжают из деревушки в провинции Хунань на Юг в Шэньчжэнь в надежде покорить переливающийся огнями город, в котором, как они фантазируют, бродят толпы достойных мужчин. Но что на самом деле ждет двух «сестричек с Севера», читатель узнает, прочитав эту книгу до конца.Роман заслужил благосклонные отзывы критиков, многие из которых отметили оригинальный авторский стиль.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эссе для сцены австрийской писательницы и драматурга, лауреата Нобелевской премии Эльфриды Елинек написано в духе и на материале оперной тетралогии Рихарда Вагнера «Кольцо нибелунга». В свойственной ей манере, Елинек сталкивает классический сюжет с реалиями современной Европы, а поэтический язык Вагнера с сентенциями Маркса и реальностью повседневного языка.
Игорь Белисов, автор шокового «Хохота в пустоте», продолжает исследовать вечную драму человеческой жизни. И как всегда, в центре конфликта – мужчина и женщина.«Самка скорпиона» – это женщина глазами мужчины.По убеждению автора, необозримая сложность отношений между полами сводится всего к трем ключевым ипостасям: Любовь, Деньги, Власть. Через судьбы героев, иронически низводимых до примитивных членистоногих, через существование, пронизанное духом абсурда, он рассказывает о трагедии великой страны и восходит к философскому осмыслению мироздания, навсегда разделенного природою надвое.
«…Котам в нашем дворе появляться не стоило. Никогда. Ни по какой надобности. Ни за сдобной мышкой, ни за кошачьей лаской. Усатый бродяга, завернувший в наш двор, очень рисковал. В лучшем случае ему светила веревка с консервными банками на хвост. Обычно же гостя встречала яростная погоня с рогатками, палками и улюлюканьем. Кошак метался как угорелый в сжимавшемся кольце, пока отчаянным броском не взлетал на дерево. Спася свою шкуру, кот окатывал нашу ораву взглядом, полным презрения, и принимался нагло намывать физиономию, делая вид, что камешки, стучавшие о ветку, лично ему глубоко безразличны…».
«…Устав от скандалов, Саша сделала вид, будто активно занимается английским и даже подумывает о поступлении в «нормальный» институт или университет, а сама во второй половине дня ходила в театральную студию к великому и прекрасному Василию Ивановичу Краснову. Пела, учила небольшую роль и мечтала, мечтала, мечтала… Как же вдохновенно дышалось на сцене, как дрожало в груди, точно волшебство опускалось на плечи невидимым покрывалом и укутывало, согревало… Разве можно променять это таинство, восторг, смех и слезы на бу-бу-бу и цифры в ряд или столбик?…».
«…Однако у судьбы были свои планы на меня и кота. Ася и ее бойфренд благополучно уехали за границу, а до меня то и дело стали доходить вести от общих знакомых о том, как брошенное существо мыкается с передержки на передержку, нигде долго не задерживаясь. А в конце концов несчастное животное решили сдать в приют. Тогда к этой истории подключился я. Не знаю, что мной руководило – жалость ли к коту, всю свою кошачью жизнь прожившему дома, в уюте, ласке и тепле; желание ли иметь домашнее животное; возможность скрасить свое холостяцкое жилище какой-нибудь живностью… Так или иначе у меня появился кот, а у кота появился я…».
«…Игорь ловкими скупыми движениями закрыл молнию и приподнял набитую до отказа сумку, пробуя на вес.– Вот и все, – сказал он, усмехнувшись, – думаю, тебе не придется доплачивать в аэропорту за перегруз.Жена фыркнула:– Что ж, приятно сознавать, что двадцать лет нашего брака уместилось в одной сумке.– Не начинай, я и так знаю, что ты скажешь. Жить со мной – все равно что умножать на ноль…».