Котел смерти в Курляндии - [6]
Когда к уже высадившимся русским частям подошло подкрепление, нам пришлось после ожесточенного ночного боя продолжить отступление. Только с оставшимся у нас легким стрелковым оружием мы продирались сквозь густой лес километров пятнадцать.
10 октября бои при отступлении продолжились. Подразделения вражеских танков то и дело обстреливали нас. Некоторые из них, которые слишком близко приблизились к нашим окопам, пытаясь прорваться через наши ряды, были расстреляны и подорваны минами. Пришлось подорвать и бронетранспортер моего друга Глазера, поскольку у него вышел из строя мотор. Лишь только поспешное отступление спасло нас от русского плена.
После того как, сменив позиции, мы укрепились в южной части острова (на полуострове Сырве. — Ред.), ранним утром 12 октября русские высадили десант на нашем участке обороны. Передовые посты своевременно предупредили нас о приближении врага. С оружием на изготовку мы заняли свои места в окопах, внимательно следя каждый за своим сектором обстрела. Бесшумно появившиеся из серого предрассветного тумана фигуры не застали нас врасплох. Когда они, держась широким фронтом, приблизились к нам метров на восемьдесят, мы по приказу открыли огонь.
Загрохотал крупнокалиберный пулемет, залаял наш единственный миномет, захлопали карабины. Когда враги подошли к нашим траншеям метров на сорок, в них полетели ручные гранаты. Последние из нападавших рухнули на землю. Атака была отбита, враги не дошли до нас метров тридцать.
На следующее утро враг снова предпринял атаку силами двух батальонов. И снова наши пули косили их. Ночью на нейтральной полосе с помощью дистанционных взрывателей мы привели в действие заложенные при отступлении фугасы. Огонь их взрывов освещал леденящую душу картину: искромсанные тела русских взлетали в воздух. Но выбор был невелик: либо погибнем мы, либо неприятель! Тем не менее, когда мы в субботу 14 октября оттягивались на юг полуострова, вместе с нами двигались и 220 военнопленных.
Здесь, в полузатопленном порту, мы соединились с остатками другого батальона. Русские попытались выкурить нас отсюда продолжительным артобстрелом, свою лепту в который внесли и их минометы, а 17 октября на наши позиции обрушился огонь их танков и реактивных минометов, которые мы прозвали „сталинскими оргáнами“, а русские — „катюшами“. Два оставшихся у нас орудия, в свою очередь, отвечали им огнем и при этом подбили шесть или семь русских танков.
Следующей ночью мы предприняли срочную переброску на косу Леу. Туда же перебрался и КП дивизии. Здесь мы узнали, что штаб нашей дивизии вместе с отдельными подразделениями уже накануне был отправлен в Виндаву (Вентспилс. — Ред.). Их место заняли солдаты 12-й авиаполевой дивизии под командованием генерал-лейтенанта Готфрида Вебера. Они тут же включились в ожесточенное сражение за полуостров Сворбе (Сырве. — Ред.). Мы, ставшие теперь 386-м стрелковым полком, подчиненным полковнику Ройтеру, сражались с ними плечом к плечу. Полковник с 27 августа уже был кавалером Рыцарского креста.
Когда наводчик одного из двух оставшихся у нас противотанковых орудий был ранен, я встал на его место и вел огонь из орудия до конца сражения, причем нашему расчету удалось подбить несколько вражеских танков и подавить крупнокалиберный пулемет. Вскоре после этого мне было приказано явиться на КП роты. Там генерал-лейтенант Ширмер вручил мне и трем моим однополчанам Железные кресты 1-го класса. В этом бою решающую помощь оказали нам своими орудиями главного калибра корабли кригсмарине (военного флота). Когда русские бросили в атаку свои танки, они открыли заградительный огонь, причем этим огнем управляли наземные корректировщики. Мы видели на морской глади силуэты наших тяжелых кораблей. Когда они вели огонь, их залпы и отдельные выстрелы сливались в сплошную огненную стену.
Не представляю себе, как бы мы устояли без их помощи».
10 октября 1944 года обер-вахмистр Даммерт в 7.30 занял свой пост по боевому расписанию на пункте управления стрельбой тяжелого крейсера «Принц Евгений», где уже находился фрегаттен-капитан[5] Шмаленбах, старший артиллерийский офицер. Ему поступали все доклады о замеченных целях.
В это утро Даммерт в первый раз обеспечивал связь с находившимся на берегу артиллерийским корректировщиком. Связь между собой они держали по коротковолновому радиопередатчику. Когда на корабле была объявлена воздушная тревога, Даммерт передал корректировщику сообщение: «Тревога — воздушный налет!» Корректировщик ответил: «Жду», что должно было означать — он замолкает до нового сообщения Даммерта об окончании налета, чтобы продолжить передачу о передвижениях групп вражеских танков или скоплений пехоты.
Зенитная артиллерия крейсера открыла беглый огонь по приближающимся самолетам. Командир корабля Рейнеке уклонялся от сброшенных самолетами бомб резким изменением курса корабля, что было его коньком. Его корабль русские прозвали «голубым кораблем».
Флот поддерживал нас таким образом с 10 октября и до 28 ноября. Особенно часто наши действия на побережье подкреплял огнем «Принц Евгений». Четыре его башни с 8 203-мм орудиями, 6 280-мм орудий тяжелого крейсера «Лютцов» и 6 таких же «Адмирала Шеера» могли достать врага на дистанции до 35 километров. Рядом с их тяжелыми 105-мм зенитками, которые также время от времени вели огонь по противнику на берегу, стояли и зенитные орудия среднего и малого калибра, основной задачей которых была защита кораблей от налетов авиации.
В книге немецкого историка Франца Куровски рассказывается о развитии немецких вооруженных сил, в частности о такой их важной составляющей, как мотопехота, которую впервые на полях сражений стали применять германские войска еще в Первую мировую войну. Основное внимание Куровски уделяет воинским судьбам. Он создает семнадцать ярких запоминающихся очерков – биографий генералов, офицеров и простых стрелков-пехотинцев, удостоенных высших орденов Третьего рейха.
Немецкий историк Франц Куровски в своей книге исследует воздушную войну между люфтваффе и советскими ВВС в 1941–1944 гг. Автор рассматривает действия авиации в операциях «Барбаросса», «Тайфун», «Цитадель» и других. Делает краткий обзор военных кампаний с начала Второй мировой войны вплоть до капитуляции Германии. В книге отражено состояние авиационного производства сторон накануне войны, даны описания хода боевых действий и сведения о расположении авиационных соединений на фронтах. Особый интерес представляют отчеты о полетах из материалов военных архивов, рассказы пилотов — участников боев и документальные фотографии.
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
В аннотации от издателя к 1-му изданию книги указано, что книга "написана в остропублицистическом стиле, направлена против международного сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил. Книга включает в себя и воспоминания автора о тревожной юности, и рассказы о фронтовых встречах. Архивные разыскания и письма обманутых сионизмом людей перемежаются памфлетами и путевыми заметками — в этом истинная документальность произведения. Цезарь Солодарь рассказывает о том, что сам видел, опираясь на подлинные документы, используя невольные признания сионистских лидеров и их прессы".В аннотации ко 2-му дополненному изданию книги указано, что она "написана в жанре художественной публицистики, направлена против сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.