Кот. Начало странствий - [11]

Быстрее бы уже письмо пришло. Эх, спать.

7 Письмо

Утро началось с пронзительных криков.

Держусь одной рукой за сердце, другой — за голову. Если так будет каждое утро, то лучше этому письму прийти поскорее, ибо я долго не выдержу. Крики начали нарастать. Судя по визгу орут там Дадли и Вобла. И чего орут-то? Вопли приближаются ближе к чулану.

— Вылезай, несносный мальчишка. Иди и живо приготовь завтрак! — Господи, ну и визг!

— Иду, — взгляд падает на многострадальное зеркальце. Картина, открывшаяся моему взору, поразила и заставила вспомнить, что я мужик.

А то тот запуганный паренек, судорожно прижимающий к себе подушку, явно не то, что подходит под определение «мужик». Откидываю подушку, встаю и иду на кухню доказывать, что я мужик. Вижу заляпанного и ревущего в истерике Дадли. Вспоминаю о ночных манёврах. Гордо решаю — я мужик и это доказано ночью. На кухне стоял бедлам. Дурсли вели себя как стая растревоженных свиней: визжали, кричали, брызгали слюной. Под этот дурдом, умудрился приготовить завтрак. Съесть его. Пойти в ванную и помыться.

— Поттер! — чувствую, как моя рожа перекашивается.

— Что, тетя?! — выхожу из ванной.

— Ты где был?

— Бегал, — чего-то меня прет на легкий стёб.

— Неблагодарный мальчишка! Отвечай, где ты был?! — блин, меня походу немного снесло звуковой волной или это я сам отошел?

— Срал, — говорю с Чеширской улыбкой, при этом эффектно ковыряясь в ухе. Черт, эта Вобла, кажется, меня оглушила, — Бумагу можешь...

… Понюхать, благо, она несухая и очень даже пахнет. Инстинкт самосохранения тонко намекнул мне о надвигающихся проблемах. А он, оказывается, у меня есть — я счастлив! Поэтому закончить пришлось чуть по-другому.

— ... не выносить, ведро я уберу сам, — сумбурно, непонятно и быстро сказал я и элегантно свинтил.

— Останешься без завтрака!

Да что вы такое говорите. Сейчас умру от огорчения. Черти, я уже поел…

— Мальчишка, принеси почту! — раненым бизоном проорал дядя.

Иду к двери. Слава богу, почтовый ящик не на улице — и так лениво за этими конвертами топать.

Так, чего тут у нас? Счета, счета, письмо от Мардж, письмо из Хогвартса, письмо...

Задумчиво смотрю на конвертик с зелеными чернилами. Снимаю тапок, чешу левую пятку. Честно награ... эм, нажитые деньги по-прежнему со мной, завернутые в целлофановый пакетик. Мне ведь с этим носком еще на какой-то остров плыть. Причем в шторм. Безопасность — прежде всего. Топаю к дяде и отдаю почту. С интересом наблюдаю за его лицом. Лениво просмотрев счета, он наткнулся на него, ту самую "рыбу моей мечты". Глаза его расширились. Он начал тяжело дышать. Лицо сначала покраснело, потом посинело, а затем побледнело. Взгляд заметался по комнате и уперся в меня. И тоненьким тенором, заикаясь, будущий солист оперетты заговорил:

— П-п-петуния… Эт-т-то оно! — Вобла подбежала к свину и увидела письмо. Вернон был в шаге от инсульта.

— О Господи, Вернон, оно…. Что же нам делать? Вернон, посмотри на адрес! Они знают, где он! Неужели за нами шпионят? — вполне возможно. Эти ненормальные все могут. Плюс, вы, видимо, забыли, что меня к вам подкинули, ага…

— Что же нам делать? Мы ведь пообещали, что он...

— Молчать! Так если они не получат ответ, то они поймут, что мы против этого, и отстанут, — святая наивность. Прям умилился.

В общем, Дурсли решили не реагировать. Я же незаметно запасался продуктами и питьевой водой. По книге: дядя совсем рехнулся и возил всю семейку по городу, не останавливаясь на ночлег и перекус. Ради смеха на следующее утро пошёл за письмом. Правда в отличии канонного Гарри сделал я это чуть попозже, ибо слишком рано вставать было лень. Было темно, но благодаря своим глазкам я достаточно неплохо видел.

Вернон нашёлся там, где я его и ожидал увидеть. Дрых под дверью. Подхожу и со всей силы наступаю ему на лицо. Крик Свина оглушил, но согрел отмороженную душу. В общем, меня снова заперли. Сижу в чулане думаю о вечном… Интересно, у «меня», что остался в родном мире, с Олей что-нибудь было? И слушая, как один придурок, с помощью шуруповерта и доски, блокирует прорезь для писем. Он бы еще снаружи точно так же сделал, а на доске бы написал: «Здесь живут придурки. Дотронешься до двери и тоже им станешь». Почему-то больше трогать эту дверь не хочется. Через два дня меня выпустили.

Зашел в гостиную и увидел, как Свин бросает в камин письма. Причем с таким видом, как будто за каждое сожженное письмо он получает по миллиону. Рядом с ним сидела Вобла со своим Дадличкой, благоговейно смотря на каждое закинутое в камин письмо. Завидев меня, Вернон, победно усмехнувшись, потряс кипой и с радостным хмыком кинул всю пачку в камин. Желание покрутить пальцем у виска и приложить ладонь к лицу было очень настойчивым. Решил вернуться в чулан, дабы не травмировать психику. У меня с ней и так все не слава Богу.

На следующий день дядя сиял как начищенный пятак. Сегодня ведь воскресенье. Занимаю самое безопасное место. Чеширская улыбка, поза «а-ля Гендо» и глаза, застывшие в ожидании чуда. Семейка, увидев меня таким, немного занервничала.

— Воскресенье. Отличный день. А почему, Поттер?