Кот, который выследил вора - [38]

Как водится в старых особняках, кухня была внушительных размеров, с высокими потолками, но имела современный вид благодаря отличной мебели, новой бытовой технике и соответствующему декору. Гладкие поверхности отражали могучий бас Кемпла, заставляя Квиллера вздрагивать.

– Тебе никогда не приходилось выступать на сцене, Эрни?

– Разумеется, приходилось! Я долгие годы состоял в Театральном клубе. Играл Шеридана Уайтсайда в «Человеке, который пришёл к ужину»[47] . Мне пришлось бросить клуб, когда мы начали много путешествовать… Ты пьёшь обычный или без кофеина? У нас есть и тот и другой. Я предпочитаю свежемолотые зёрна.

– Обычный, пожалуйста, – попросил Квиллер и, подождав, пока отгремит кофемолка, добавил: – Клуб как раз сейчас ставит одну пьесу, где для тебя есть великолепная роль. Ты читал «Гедду Габлер»?

– Это про женщину, которая была так поглощена своим домом, что потеряла мужа?

– Ты имеешь в виду «Жену Крейга» Джорджа Келли. А это драма Ибсена об эгоистичной даме, которая разрушает жизнь одного мужчины и попадает под власть другого. Роль асессора Бракка написана будто специально для тебя, и я случайно узнал, что они ищут актёра, способного потянуть такую роль. Интересно, пойдут ли тебе усы?

– Отлично. Я наверняка справлюсь с этой ролью, и сейчас у меня есть свободное время. Усы не проблема. Меня уже не раз мазали театральным клеем.

– Тебе придётся играть в паре с весьма эффектной молодой особой. Правда, она ещё новичок в театральном мире.

– Неужели? – заинтересовался Кемпл. – А кто постановщик?

– Кэрол Ланспик.

– О, Кэрол справится! У неё есть не только творческий, но и организаторский талант. Наверное, я приму предложение. То-то Вивиан удивится, когда вернётся домой. Она вечно твердит, что я мог бы играть в Мэдисон-Сквер-Гарден без микрофона.[48]

– А вы оба родились в Мускаунти?

– Нет. Мы перебрались сюда из Центра двадцать лет тому назад, посчитав, что детям тут будет лучше. И ещё потому, что я был заядлым охотником. У меня весь дом был набит чучелами звериных голов, да и контора тоже. А потом вдруг как отрезало. Однажды я завалил оленя с ветвистыми рогами, да только ранил, а когда подошёл, чтобы прикончить его, он взглянул на меня такими печальными глазами. Как ножом по сердцу полоснул! Больше я никогда не охотился. Даже избавился от всех своих трофеев.

Шоколадный кекс оказался действительно хорош, и разговор на время смолк.

Потом Квиллер спросил:

– С чего вдруг вы заинтересовались куклами?

– Нужно же мне было чем-то заняться, когда я бросил охоту? История была моей второй специализацией в университете, а Вивиан тогда увлеченно собирала коллекцию классических кукол, поэтому я начал изучать историю кукольников Англия, Франции и Германии, нашёл почти сотню таких мастеров. Хорошо, когда супружеская пара имеет общее хобби, и вообще, всегда интересно узнавать что-то новенькое.

– А что Вивиан собирала до классических кукол?

– Примитивы. Старинных мускаунтских кукол, которых первопроходцы мастерили для своих детей, вырезанных из дерева и раскрашенных или сшитых из мешочков, набитых мукой. Короче, поделки такого типа. Квиллер заметил, что с удовольствием взглянул бы на них.

– Они все наверху. В витринах.

– Под замком?

– Кто бы мог подумать, что нам понадобятся замки? Но теперь… – Кемпл удручённо пожал плечами.

Квиллер кивнул в сторону фотографии на стене, запечатлевшей симпатичную молодую блондинку.

– Ваша дочь?

– Да, это Трейси. Примерно в то время, когда она выскочила замуж.

– Мне почему-то знакомо её лицо.

– Ты встречал её в «Старой мельнице». Она обслуживает там ланчи, а обеды – в ресторане гостиницы «Валунный дом». Работает официанткой. Обслуживающий персонал – так они теперь предпочитают себя величать. Могла бы получить прекрасную работу в страховой конторе, но ей, видите ли, нравится общаться с людьми и ещё больше нравятся большие чаевые! И, уж поверь мне, она их получает! У неё масса достоинств… Ещё кофейку? Или пойдём смотреть кукол?

На верхнем этаже, где находилось шесть спален, три комнаты были отданы под витрины музейного типа. В первой расположились самоделки, изготовленные между 1850 и 1912 годами. Одна кукла состояла из катушек, так хитроумно связанных, что у неё двигались и руки, и ноги. Другая был вырезана из ветки с развилкой, которая служила ногами. Набитый чем-то чулок заменял голову, а черты лица были грубо намечены стежками: глаза-крестики, нос кочергой и несуразный рот.

– Страшненькие, да, – промолвил Кемпл, – но каждая из них была любимой игрушкой ребёнка.

– Кто допускается в эти комнаты? – спросил Квиллер.

– Наши друзья, серьёзные коллекционеры и случайные группы, с которыми мы тем или иным образом связаны, – вот и всё. На Рождество к нам приходила группа из воскресной школы, где работает Вивиан и ещё из Исторического общества. В нашем завещании мы отписали все примитивы Гудвинтеровскому музею. Классические образцы будут проданы, чтобы обеспечить нашим внукам обучение в университете. Они постоянно растут в цене.

– Мне хотелось бы взглянуть и на них.

Блеск и великолепие – вот слова, подходившие для описания тех двух комнат, где были представлены красотки и красавчики из глазурованного и неглазурованного фарфора, а также восковые фигурки и куклы из папье-маше. От двенадцати до двадцати дюймов высотой, все они имели симпатичные мордашки, настоящие волосы и шикарные наряды. Тут были и кринолины, и турнюры, затейливые шляпки, муфточки, зонтики, игрушечные башмачки, крошечные перчатки и замысловатые ювелирные украшения. Наряды из дорогих тканей, отделанные кружевами, вышивкой, оборками, лентами и бантиками.