Кот, который ограбил банк - [5]

— Опять «Лягушки»? — удивлялся Квиллер. — Ну хорошо, но это в последний раз.

Кошки обожали звучание лягушачьего хора, которое Квиллер воспроизводил очень выразительно: «Ква-акс, ква-акс, брекекекс!» Глаза Юм-Юм становились огромными, как озера, а из груди Коко исторгалось грозное рычание.

— Эти коты прямо как дети, — сказал Квиллер за обедом в тот вечер. — Когда мне было три года, я требовал, чтобы мне снова и снова читали балладу про Джона Ячменное Зерно[5]. Мама впала в отчаяние и постаралась поскорее обучить меня чтению.

Обедал он с главной женщиной своей жизни, очаровательной сверстницей и верным товарищем, чей нежный голос, мягкая улыбка и неизменная приветливость сочетались с силой воли, не менее железной, чем у Юм-Юм. Звали её Полли Дункан, и она заведовала Пикакской публичной библиотекой. На свидания с Квиллером Полли всегда надевала что-нибудь особенное. На этот раз на ней было зелёное шёлковое платье и ожерелье из продолговатых серебряных звёздочек, чередующихся с бусинами зелёного нефрита.

— Ты выглядишь потрясающе! — не удержался Квиллер. Он давно уже отучился начинать эту фразу с «сегодня», которое наводило на мысль, что обычно его спутница выглядит ужасно. Полли была очень щепетильна по части тонкостей речевых оборотов.

— Спасибо, дорогой, — сказала она. — Ты тоже очень красив.

Квиллер, когда шёл обедать с Полли, всегда тщательно подбирал галстук. Таким образом они платили дань взаимного уважения.

Они заказали столик в заведении Онуш в самом центре Пикакса. Стены здесь украшали экзотические росписи, поблескивали медные лампы, в воздухе плавал аромат средиземноморских яств. Блюда восточной кухни наконец-то прижились в четырёхстах милях севернее чего бы то ни было, но времени для этого потребовалось немало. За столиками с медными столешницами сидели пикакские гурманы, любители поэкспериментировать, заезжие гости и студенты местного колледжа, пользовавшиеся скидкой.

В качестве аперитива Полли попросила херес, а Квиллер — местную минеральную воду «Скуунк» со льдом и лимоном.

— Что слышно в библиотеке? — поинтересовался он. Библиотека была главным информационным центром Пикакса во всех смыслах этого слова. — У сплетников праздник в связи с приездом Делакампа?

— Какой там Делакамп! — ответила Полли. — Герой дня — Аманда. Ты разве не слышал?

— Последние сенсационные слухи об Аманде достигли моих ушей в июле, когда ты была в Канаде, но Аманда их опровергла.

— С тех пор она несколько раз меняла решение. Подозреваю, что хотела набить себе цену. Аманда отнюдь не простушка.

— Так что с Амандой? — спросил Квиллер нетерпеливо. Он чувствовал себя не в своей тарелке, если не знал всех самых свежих новостей.

— Ну, слушай. Сегодня истекал срок подачи заявлений. В девять утра она забрала своё заявление из городского совета, а восемь часов спустя вернула его, подкрепленное необходимым числом подписей, — пять процентов избирателей! Она собирала подписи прямо на улице, возле универмага Ланспиков и супермаркета Тудлов. Общественный порядок, как ты понимаешь, был самым возмутительным образом нарушен.

— Ай да Аманда! — восхитился Квиллер. — Знай наших!

В Пикаксе была только одна блистательная и неповторимая Аманда, владелица дизайнерской студии на Главной улице. Уже лет сорок она оформляла интерьеры в домах всех первых городских семейств и вот уже двадцать лет заседала в городском совете, прославившись своими нелицеприятными и подчас безапелляционными выступлениями. Горожане обожали её за бесстрашие и яркую индивидуальность, которая выражалась среди прочего в эксцентрических нарядах и внешности. И вот теперь она собиралась бросить вызов нынешнему мэру на ноябрьских выборах.

Он уже пять раз избирался на должность, и только лишь потому, что фамилия его матери была Гудвинтер. А эта фамилия говорила жителям Пикакса многое. Четверо братьев Гудвинтер в 1850 году основали город. Но пикантность ситуации заключалась в том, что мэра-то звали Грегори Блайт, а его соперником была Аманда Гудвинтер!

— Мой прогноз: она победит, набрав подавляющее большинство голосов, — заявил Квиллер.

Бойкая молодая официантка в вышитом жилете подала им баба-гануш — пюре из баклажанов с молотым кунжутом — и закуску из шпината.

— Жаль, моя мать не видит, как я поедаю шпинат с баклажанами — и получаю при этом удовольствие! — заметил Квиллер и спросил: — А какой компромат накопали твои информаторы на старикашку Кампа?

— Не будь таким язвительным! — упрекнула его Полли. — Ревность, которую питает к нему буквально все мужское население Пикакса, просто смехотворна. Дамам из нашего библиотечного совета случалось бывать на его приемах, и они говорят, что он истинный джентльмен — безупречные манеры и море обаяния.

— Я слышал, он повсюду таскает с собою Пятницу — молодую и весьма привлекательную девицу, приходящуюся ему родственницей, — обронил Квиллер с чуть заметной ноткой сарказма.

— Готовит себе смену, чтобы было кому занять его место, когда он отойдет от дел, — ответила Полли самым серьезным тоном. И добавила: — По крайней мере, так я слышала. Но я не сообщила тебе самую сногсшибательную новость: Кэрол пригласила меня разливать чай на приёме во вторник! Те опалы, что ты мне подарил, Кэрол заказывала в Чикаго — и как раз в фирме Делакампа! Так что я, можно сказать, причастилась к кругу избранных.