Костяное веретено - [80]

Шейн не могла этого допустить. Не из-за трех с половиной минут. Она смотрела, как лодки бороздят ледяную воду, растворяясь в тумане, и ей хотелось исчезнуть вместе с ними.

Почему бы нет?

Идея пришла так быстро, будто все это время сидела внутри, ожидая подходящего момента.

Шейн вскинула голову и посмотрела вслед лодкам, вспоминая то, что бабушка сказала ей давным-давно, когда ее руки все еще ныли от топора для колки дров:

«Моя маленькая одичавшая воительница. Оружие выбирает Военного вождя, а не наоборот. Топор свидетельствует о том, что у тебя дух странника — того, кто умеет найти правильный путь и идти по нему, невзирая на то, что пришлось оставить позади».

Брат сказал, что ничего не поделаешь, но ошибся. Шейн могла уйти — первой, сегодня, прямо сейчас, до праздника солнцестояния. Отцу придется ее низложить, и наследником станет Шейден. Вот так одним махом она все и исправит.

С плеч будто гора упала. Мир вновь ожил — дикий зимний ветер пах солью и морем, пел о неведомых краях, какие Шейн и представить себе не могла. О месте, где она станет сама собой.

Было больно покидать семью. Отъезд сестры ранит Шейдена. Но она была совершенно уверена, что поступает правильно. Брат получит корону и Кару. И Шейн добьется того, о чем мечтала, — свободы.

Отец сказал, что если она не Военный вождь, то никто. Впрочем, король много в чем заблуждался — и в этом тоже.

Поэтому она уплыла с островов, намереваясь проложить свой собственный путь. Шейн не сдалась тогда и не сдастся сейчас.

Громкий смех карточных игроков заставил ее вздрогнуть. Тот, кому везло, хохотал как простуженный шакал. Шейн поморщилась. Всегда находится какой-нибудь придурок, которому хорошо, когда тебе плохо. Лестница оставалась раздражающе пустой.

По таверне прокатился очередной взрыв смеха, хриплый и… почти знакомый.

Стоп.

Шейн вскочила со своего места и бросилась к картежникам. Те играли в покер. Пара покрытых шрамами рук смахнула со стола кучу денег.

Шейн слишком хорошо знала бледное жесткое лицо победителя. Она проигнорировала стражницу и торговца, который сокрушался о проигрыше, и впилась взглядом в седого мужчину с уродливой ухмылкой.

— Столерой, — выдавила Шейн, глядя в его шакальи глаза.

Столерой был кладоискателем — одним из старейших и самых успешных из ныне живущих. Он продавал собранные им магические реликвии тому, кто больше заплатит, обычно охотникам на ведьм. Шейн несколько раз ругалась с ним из-за того, что вместе с реликвиями он сдавал и информацию о вероятных ведьмах.

— Шейн, — ответил Столерой, складывая серебряные и медные монеты ненадежной башенкой. Раз на столе не было золота, высоких ставок никто не делал.

— Стоило догадаться, что в здешних трущобах я наткнусь на таких отбросов, как ты, — процедила Шейн. — Все еще водишься с этими грязными охотниками на ведьм?

— Эй, ты же знаешь, я не обращаю внимания на предрассудки, — спокойно ответил Столерой. Он подбросил серебряную монету, и та покатилась по столу. — Все деньги говорят на одном языке. — Наемник прихлопнул монету ладонью. — Как поживаешь, Шейн? Видел твою уродливую рожу на объявлении о розыске — по крайней мере, вроде это была ты.

Шейн нахмурилась.

— И что? Хочешь заработать?

Столерой был ушлым, жадным до денег бродягой, который провел так много времени за границей на территории охотников на ведьм, что странно, как ему еще не определили должность. Она пихнула бедром край стола и опрокинула башенку, наслаждаясь раздражением шакала.

— Проваливай. Ты мне портишь удовольствие, — велел седой, перетасовывая карты.

Шейн облизала губы, обдумывая идею. Обычно она держалась от Столероя подальше, но на сей раз и он мог для чего-то пригодиться.

— Сперва скажи: у тебя все еще есть пограничные пропуска, благодаря которым ты так дружишь с охотниками на ведьм?

Постоянные пропуска ценились на вес золота, и Столерой был одним из немногих кладоискателей, кто ими владел.

Шейн подозревала, что получил он их за небольшую взятку.

— Только что вернулся с той стороны, — вместо ответа сказал Столерой и пнул свой рюкзак под столом. В переднем кармане виднелось несколько увесистых апельсинов.

Шейн заставила себя говорить безразлично.

— Вижу, игрок из тебя паршивый. Не хочешь бросить эту ерунду и заключить со мной пари?

Столерой оглядел ее с ног до головы.

— А денежки-то у тебя водятся? Ты же вечно на мели.

— Да куры не клюют, — парировала Шейн.

Конечно, много она с собой не взяла. Обычно наемница оставляла заработок Письмовнику, хотя тот, похоже, раздавал деньги нуждающимся ведьмам и другим несчастным, пока самой Шейн не было в городе. Маленького мешочка с золотом, что лежал в рюкзаке, надолго не хватит. Придется играть по-крупному.

Судя по лицу Столероя, он понял ее затею. Седой оглядывал Шейн, а сам задумчиво щелкал картами мозолистым большим пальцем. Наемница знала, что Столерой не из тех, кто отказывается от легких денег, особенно если мог еще и унизить кого-то в процессе.

— Хорошо, — согласился наемник. — Сыграем разок. Посмотрим, подучилась ли ты по сравнению с прошлым разом.

Шейн скривилась. Карты не были ее сильной стороной, и она ни черта не умела блефовать. Оставалось рассчитывать на удачу.