Костяное веретено - [40]
Глава 11. Шейн
Шейн уже доводилось ночевать на чердаках, как и в других, еще менее гостеприимных местах. Что же до чердаков, у Твайлы было неплохо: никаких крыс, плесени и пыли. Вот только тесновато: здесь и там громоздились до самого потолка различные ингредиенты и связки трав, непонятно для чего предназначенные — для лечебных целей или для готовки.
Мешки с мукой ненадежно привалились к башне из банок с медом, под ногами каталось несколько луковиц в шелестящей кожуре. Тревожиться стоило лишь о том, как бы не повернуться неудачно во сне и не оказаться под завалами.
— Пройди вперед и постели себе возле репы, — посоветовала Твайла, просунув голову в люк в полу и вручив северянке стопку одеял. — Пол там чуть-чуть проседает, зато пахнет лучше, чем в другом углу, с чесноком. Кое-кто жаловался.
— Похоже, ты не боишься прятать нас здесь, — заметила Шейн, отодвигая с пути коробку с мазями.
— Хм, вы не первые, кто проводит ночь у меня на чердаке.
Шейн удивленно воззрилась на Твайлу, и та засмеялась, на щеках у нее появились ямочки.
— Я давно знаю Письмовника. Похоже, его друзья частенько попадают в неприятности. Просто постучите по полу, если что понадобится.
К тому времени, как Фи с двумя свертками под мышкой забралась на чердак по лестнице, Шейн уже заняла место под единственным окном.
— Такую жизнерадостную женщину никогда не заподозришь в укрывательстве беглецов! — заявила северянка, сворачивая свой плащ в подушку.
— Возможно, это и хорошо — и для нее, и для нас. Держи, я кое-что принесла. — Нырнув под связку желтого лука, свисавшего с низкого потолка, Фи вручила напарнице что-то теплое, завернутое в салфетку. Развернув ее, Шейн обнаружила сладкий рулет с яблоками и корицей, жадно впилась в него зубами и довольно вздохнула.
— Хорошо-то как! — пробубнила она с набитым ртом.
— Нагуляла аппетит, пока бегала от этих охотников за головами? — сухо поинтересовалась Фи, откусывая гораздо скромнее, чем ее напарница.
Шейн поведала ей о случившемся на рынке. Фи почти ничего не сказала, зато ее хмурые брови были весьма красноречивы. Северянка потрясла перед ней рулетом.
— Я все еще глубоко оскорблена: кто-то ведь правда думает, что я так выгляжу!
Ненроа фыркнула.
— Кстати, я побеседовала с Твайлой насчет охотников… Ходят слухи, что у главной дороги видели целый отряд. Нужно будет держаться горных торговых троп. Вот еще одна причина, почему нам не стоит высовываться.
Она сказала «нам», но явно имела в виду Шейн.
— Не я затеяла ту драку, — запротестовала наемница.
— Не сомневаюсь, что ты с удовольствием присоединилась.
Отрицать это Шейн не могла.
— А что мне было делать? Позволить какому-то головорезу растерзать Рэд? Ну признай, ты бы поступила так же!
— Может быть, — вздохнув, согласилась Фи. — Шейн, но что ты вообще о ней знаешь?
— Знаю, что она отлично добивается того, чего хочет, — заявила наемница, вспомнив загадочную улыбку Рэд, с которой та поймала выскользнувшее из зонтика кольцо.
— Я серьезно. — Фи шевельнула губами, будто хотела что-то сказать. Она посмотрела на Шейн. — Я видела татуировку у нее сзади на шее.
Наемница вспомнила черную отметину.
— Мне кажется, это похоже на краешек знака охотников, — сказала Фи. — Сама я их ни разу не видела, но говорят, когда после падения Андара охотники пришли к власти, они пытались запечатывать магию, ставя чародеям клеймо на шее.
— Что? — в ужасе переспросила Шейн.
— У них ничего не вышло, — поспешно добавила Фи, — так что они от этого отказались и принялись изгонять ведьм из Андара. Но ходят слухи, что далеко во владениях охотников клеймление все еще иногда практикуют. — Она закусила губу. — Татуировка в виде рептилии может быть частью символа — змеи, пожирающие хвосты друг друга. — Она рассеянно нарисовала пальцем на пыльном полу фигуру в виде восьмерки: две переплетенные змеи, оскалившие клыки. — Для охотников на ведьм этот знак символизирует навсегда связанные и пожирающие друг друга магию и зло. Наверняка я не скажу, но клеймо ставилось на том самом месте.
Шейн помолчала, обдумывая сказанное, и наконец произнесла:
— Она выглядела старой.
— О чем ты?
— Татуировка выглядела старой, выцветшей.
— Тогда Рэд, возможно, и правда родилась в Андаре. — Фи снова отщипнула от рулета, но, похоже, аппетит она потеряла. — В Северных горах, далеко от замка и Тернового леса, еще осталось несколько поселений. Охотники всем там заправляют как цари. Не повезет магу, который родится в тех местах.
На Шейн навалились усталость и злость. Она догадалась, что Фи имела в виду: кто-то поставил Рэд клеймо, кто-то, испугавшийся ее силы. И судя по всему, это сделали, когда она была совсем маленькой.
Внезапно Шейн вспомнила, как Рэд гладила спутанную шерсть бродячего пса, и нежный голос девушки: «Даже если они опасны, даже если кажутся злобными, у них всегда есть на то причины. А вот люди могут быть жестоки без всякого смысла».
Может быть, она сама видела эту бессмысленную жестокость? Возможно, собачьи отметины показались ей напоминанием о том, каково это, когда тебя ранят до шрамов…
Не замечая того, Шейн раздавила остатки рулета в кулаке. С первого же взгляда, когда она встретила Рэд в лесу, наемница увидела в ней что-то — что-то взывающее к глубинам души. Она была словно пазл-головоломка — рама собрана, но в середине путаница; Шейн не представляла, как сложить кусочки. Но мысль о том, что кто-то причинил Рэд боль — когда она была еще маленькой и ничем это не заслужила, — резала будто ножом. А Шейн взяла и отпустила ее.
