Костяное веретено - [27]

Она с наслаждением шмякнулась головой на стол. Там, в таверне, среди смрада пролитого вина и немытых тел, сложно было не думать о том, на каком дне очутилась.

Пятнадцать долгих лет Шейн сопротивлялась своему предназначению — быть наследницей Военного вождя. Пятнадцать лет не оправдывала отцовских ожиданий. Пятнадцать лет смотрела, как Шейдена не замечают и оттесняют в сторону. Для отца тот по-прежнему оставался лишь запасным вариантом. Из них двоих она была лучшим воином, но Шейден обошел ее в остальном: в искусстве управлять народом, переговорах, знании законов, и оба они это понимали. Но традиции гласили, что трон принадлежит первенцу Военного вождя, а их отец был не из тех, кто нарушает традиции. Если не лишить его выбора.

Так Шейн и поступила. Покинула Рокриммон, отреклась от права первородства, пробралась на торговый корабль и отправилась строить новую жизнь куда-то в другие края. Вот только вышло все не так, как она ожидала.

Она побродила по Писарру — королевству у моря, потом направилась в Дарфелл. Шейн была уверена, что сможет пойти в наемники и так зарабатывать на жизнь. Но там это означало совсем иное, чем дома. В убогих приграничных городках наемники были просто головорезами, которым платили за кровавые побоища, пока их клиенты обстряпывали в подворотнях темные делишки. И повсюду ходили слухи об охотниках на ведьм, которые сулили золотые горы любому подонку, не отягощенному совестью. Не такой жизни Шейн искала.

Кто-то ударил по ее столу, и в распухшую щеку врезался твердый деревянный край. Она подняла голову, невидящим взглядом уставясь в пустую тарелку. Никогда ей не вернуться на острова Несокрушимых. От нее давно отреклись, она стала позором клана Рагналл, мантию наследника передали Шейдену, как и должно. Даже если признать поражение и поковылять домой, дорогу оплатить нечем.

— Какой жалкий вид.

Шейн резко обернулась и с удивлением обнаружила улыбающегося незнакомца в белой мантии. Весь его облик — от мерцающей хрустальной серьги до дружелюбных голубых глаз — кричал, что ему не место в грязной таверне. Если у него еще не обчистили карманы, выпотрошат в следующей подворотне.

Письмовник вежливо посторонился, когда какой-то пьяница, держась за живот, помчался к двери.

— Ты — Шейн, наемница?

— Если не собираешься меня нанять, проваливай, — проворчала она.

Он засмеялся.

— Как раз хочу нанять. Я искал кого-то с твоими способностями.

Шейн развернулась так быстро, что ударилась локтем об стол.

— Для чего? — огрызнулась она. Северянка была по горло сыта той забегаловкой, незнакомцем и всем королевством в придачу. — Кто-то должен тебе денег? Хочешь, чтоб я вздула кого-нибудь, стащила что-то для тебя, сломала пару коленок?

— Ничего столь омерзительного. — При мысли о подобном Письмовник даже побледнел. Он наклонился и тихо проговорил: — У меня довольно много друзей. Иногда они попадают в неприятности с разными… темными личностями.

Шейн готова была поклясться, что он украдкой покосился на незнакомцев в черных плащах у бара.

— Я ищу кого-то вроде тебя, кто поможет им выпутаться.

— Я дорого беру, — схитрила Шейн.

Письмовник прищурился, будто разгадал ее уловку.

— Я хорошо заплачу, — кивнул он, — при необходимости у тебя будет жилье и бесплатная еда, а еще ванна, — добавил чародей, поведя носом. — Может, это не так захватывающе, как твои прочие заказы, зато не придется идти на сделку с совестью.

Письмовник протянул ей ладонь, широкий рукав всколыхнулся, будто от ветра. На какой-то миг Шейн показалось, что она снова может дышать.

И все же наемница держалась спокойно.

— Почему ты мне это предлагаешь?

— Потому что у меня есть что предложить, — не задумываясь, ответил он, его глаза сияли. — Кто способен отвернуться от попавшего в беду?

Воспоминания растаяли, но слова Письмовника все еще звенели в голове Шейн. Она вдруг поймала себя на том, что смотрит на пыльную шляпу Фи, забытую на столе. Чародей по-прежнему с укоризной взирал на нее. Шейн застонала. Она поднялась, вздохнула и взвалила на плечо небольшой дорожный рюкзак.

— Ладно. Ладно! Но ты требуешь от меня слишком многого, поэтому после мы будем полностью квиты.

Письмовник лишь улыбнулся. Шейн ногой пихнула сумку с сокровищами под стол.

— Они по-прежнему мои! — бросила она через плечо, схватила шляпу и направилась за лошадью, в сердцах пнув по дороге к выходу капусту чародея.

Фи не успела уйти далеко. Когда Шейн подошла к ограде, Ненроа как раз отвязывала бурого мерина с большими черными глазами, нежно с ним разговаривая и поглаживая его белую гриву. Фи увидела Шейн, подозрительно на нее уставилась, и ласковая улыбка растаяла.

— Ты кое-что забыла, — заявила наемница, бросив Ненроа шляпу.

— Спасибо, — отозвалась Фи.

Лицо у нее все еще было кислое, будто она сосала лимон. Шейн, стараясь сохранить невозмутимый вид, привалилась к облупившемуся столбу ограды, хотя вторая, меньшая по размеру, лошадь фыркала ей в волосы.

— Я тут подумала…

— Я только пять минут как вышла, что ты там успела надумать, — проворчала Фи.

Шейн не обратила внимания на колкость.

— Может, и мне следует с тобой поехать.

Фи перестала гладить лошадь и повернулась к Шейн.