Костяное веретено - [17]

Северянка считала себя опытным лесным жителем. Увы, первое правило лесных жителей гласило: не броди ночью по незнакомым горам, особенно без света. Это правило она уже нарушила. Шейн скривилась, когда под каблуком что-то странно хлюпнуло. Непонятно, наступила она на мокрый гриб или нечто более мерзкое.

— Главное, что не живое, — пробормотала Шейн.

Опершись о ствол, она поправила поклажу. Ремень небольшой сумки Фи все время соскальзывал, а ее собственный туго набитый рюкзак все время впивался в плечо. Сверху болталась шляпа Фи.

Шейн уже жалела, что взяла с собой сокровища. Ну, не по-настоящему, но определенно жалела, что пришлось тащить их в такую даль. Просто мысль уйти с пустыми руками была невыносима, особенно после потери напарницы.

— Ну конечно, — проворчала она. — «Будь осторожна, Шейн, ничего не трогай, Шейн, я сама посмотрю. А когда посмотрю, захвачу с собой половину замка».

В груди у нее все сжалось. Поздно! Зря она вспомнила потрясенный взгляд Фи, когда та тянулась к ней, а сама уже падала в озеро.

Шейн едва не нырнула следом, но тут из воды вырвалась яркая вспышка — такая ослепительная, что перед глазами замелькали пятна. Спустя миг показалась Фи, задыхаясь и кашляя. Шейн испытала столь резкое облегчение, будто ее пнули в живот. Она не представляла, что это за свет, — слишком яркий для водного блика, — но поскольку напарница уцелела, Шейн было на него плевать.

Ее облегчение быстро улетучилось, потому что Фи покрутила головой, снова нырнула и наконец направилась к дальнему берегу. И Шейн решила, что их сотрудничество подошло к концу.

Ощущение было не из приятных. Она и раньше расставалась с компаньонами, но вот так еще никого не теряла.

Большинство напарников Шейн хватало ровно на один заказ. Если, конечно, они вообще успевали продержаться так долго. Бабушка говорила, что называть Шейн упрямой как осел несправедливо по отношению к ослам — ведь ни одна живая душа на островах Несокрушимых не была столь несговорчивой, как ее внучка. Но Шейн ничего не могла с собой поделать. Она знала, чего хочет, знала, что правильно, и была не из тех, кто пасует. Именно так Шейн заполучила своего первого и самого надежного друга: топор, который носила за спиной.

В семь лет детям Военного вождя надлежит выбрать оружие, с которым они будут связаны всю жизнь. Этот выбор имеет огромное значение, а для наследника он — провозвестник того, каким правителем тот станет. В день рождения Шейн и ее брата-близнеца отвели в оружейную, где перед ними в ряд разложили мечи, булавы и боевые топоры. Все тончайшей работы и инкрустированные сияющим серебром.

Шейден терпеливо ждал, пока оружейник оценивал его и давал советы, но глаза Шейн не отрывались от топора с кривым серповидным лезвием.

Она все еще помнила, как схватила маленькими ладонями резное березовое топорище и изо всех сил потянула. Орудие было таким тяжелым, что она и поднять его не могла.

Позади стоял отец с суровым бледным лицом.

— Боевой топор слишком велик для такой малышки, даже если подрастешь. Выбери что-то другое.

Шейн крепче сжала рукоятку. В душе разгорелся гнев, но не на отца, а на оружие.

— Это моя церемония, и я выбираю топор!

— Шейн, — предупреждающе бросил отец.

Тогда вперед выступила бабушка.

— Я разберусь.

Высокая женщина с длинными серебристыми волосами сама чем-то смахивала на старый закаленный боевой топор. Она легко подняла оружие и взвесила в морщинистой руке.

— Боевой топор — оружие завоевателя. Это символ неистового скитальца, одержимого странствиями, кто будет нести знамя битвы далеко от дома. Есть оружие получше для человека твоего положения. Для будущего Военного вождя клана Рагналл.

— Нет, — упрямо стиснула зубы Шейн.

С другого конца комнаты за сестрой широко распахнутыми серыми глазами наблюдал Шейден. Его рука обхватила инкрустированный жемчугом меч — символ мудрости и верности.

— Ладно, — фыркнула бабушка. — Хочешь топор — научись им пользоваться. А для начала его подними. — Отойдя к стене, она взяла топор поменьше, лесорубы такие носят на поясе. — Три недели ты будешь рубить им дрова для моего очага. И только потом, если я останусь довольна, начнем заниматься.

— Это не боевой топор! — возразила Шейн.

Хриплый смех бабушки прокатился по оружейной.

— Ты еще не готова к боевому. С лихвой обойдешься старым дровяным. Но если желаешь выбрать более подходящее оружие…

Шейн выхватила топор, пока бабушка его не забрала. Он тоже оказался тяжел для нее, но Шейн забросила его на плечо и посмотрела старухе прямо в глаза:

— Ни за что.

Северянка все еще помнила, как тряслись ее маленькие руки, когда она день за днем рубила дрова, а мышцы горели так сильно, что она с трудом засыпала. Шейн не знала, специально старая карга мучила ее или хотела заставить отступить. Но через три недели детские руки покрылись мозолями, и она смогла вонзить топор в полено, даже не вспотев.

К двенадцати годам Шейн стала лучшей воительницей своего поколения. Настолько хорошей, что произвела впечатление даже на бабушку.

Шейден все время был рядом. Бросал ей бурдюк с водой с края площадки для боя. Щипал, если сестра засыпала на заседаниях совета. Он карабкался за ней по стенам крепости на вершину сторожевой башни, растягивался рядом на холодных каменных плитах и поправлял Шейн, когда та придумывала созвездия, названия которых не смогла запомнить.