Костры Сентегира - [35]
Открыла глаза в госпитале — он. Кажется, всё время там был, как фон моего обморока. Морда истемна-смуглая, короткие косы что горючая смола, тафья к ним будто прикипела — он ее и ночью не снимал, потому что шрам прикрывала. Такой, что, казалось, голову напополам чужой кархой развалило. Рот в клещах зажат, до того морщины глубокие. А уж слова вылетают из этих губ… Корявые, колючие, сухим комком в горле застревают — Сухая Степь, однако. Керт был родом не из регулярных частей, которые присягали новосозданному правительству: по доброй воле прибился и малую горстку таких же степняков привёл. Я ведь говорила о них кое что, да.
Потом он меня из госпиталя украл, едва ожоги зарубцевались и кости прикрылись мясом. Первое, что я ощутила, когда пришла в себя по-настоящему, — это как колышется моя люлька меж двух иноходцев. Подъезжали всадники, просовывали в меня еду, вливали питье. На привалах отвязывали, выпрастывали из пелен и грязных тряпок, мыли, перевязывали, Керт самолично разминал закоченевшие мышцы, разглаживал кожу. Волосы чесал железным гребнем и переплетал заново — оттого я почти сразу привыкла по-ихнему, по-чёрному, ругаться. А уж кумысу в меня влили столько, что все внутренности подплыли — туберкулёз, вишь, у меня прорезался. Начальная стадия. Кажется, не он один, но о том я узнать не успела… Потом меня стали привязывать уже к седлу одного из наших квадрипедантов.
— Что?
— Проверка на внимание и знание античности. Фраза из школьного Вергилия, пример консонантного звукоподражания: квадрипеданте вирум квантит тунгуля кампус.
— Ой. Ну и дикция у тебя — еле цитату узнал. И латынь далеко не классическая. Кухонная. Вульгарная: с ка на це перебиваешься. Четвероногие скакуны бьют копытом твердую землю.
— А она была именно такая, не сомневайся. Чуть позже…позже ребята открыли, что я и без веревок держусь на коне, да еще получше большинства из них. И стреляю, и работаю клинком. Выучка та же, что и у них, но более тщательная.
— Та самая твоя школа?
— Не только. В Эро меня тоже мимоходом заносило, а в его лэнских предгорьях несколько лет прожила. Там всех деток обучали примерно одному и тому же: но потом мальчишкам вкладывали в руки настоящую саблю, никакого дерева и в помине, а из девиц лепили священных танцорок и почитаемых всеми гетер. Я ведь рассказывала, помнишь? И, кроме того, мы стихи учили — не одну литературную классику. Кое-что было мифами на староэроском — о сотворении Большого Краба, как он вышел из солёных пучин еще горячим… оброс деревьями и наполнился пришлым людом, коий прихлынул семью как бы приливными волнами… Потом вспомню авось. Так что язык моего Керта я с пята на десятое, но понимала. У диких всадников такое весьма ценилось.
А потом стало возможно мне на офицера обучиться. Всем моим это стало нужно позарез: начали вольнонаемников приводить к форменной присяге и ставить на твердый кошт. А каково им было знамя во имя чужого дяди целовать, можешь себе представить? Я хоть своя.
— Женщина.
— С твёрдой рукой в высших эшелонах. Президент, он же премьер-министр и военный министр, с моей вдовой маман в одну постель залезать навострился. Поженились потом, а мне, падчерице, — аж четыре сотни в качестве откупного. По спецзаказу. Кертову банду и еще одну: северян пуританского корня. Драгун-шпажников. Когда ты в седле, шпага против сабли не дюжит, когда спешишься — в точности до наоборот. Так что польза была одним от других немалая. И обеим половинкам — от меня. Почти воля вольная: даже долю в контрибуции я нам всем выторговала.
— Ты думаешь, сухопутный корсар на Карена работает? Ну, твой лихой степняк?
— Надеюсь. Вообще-то они поздно друг друга узнали — познакомились во время штурма, стоя по разную сторону стен…. Погоди.
По склону резво спускались двое всадников верхом на длинногривых чалых лошадках с ковровыми сумами, притороченными к седлу сзади. Младший казался копией своего первенца, самую малость пожелтевшей и потёршейся по сгибу. Вороные с проседью косы старшего покрывала богато расшитая золотом тюбетейка.
— Они сам-двое, — удовлетворенно усмехнулась Карди. — И, держу пари, в полном боевом снаряжении.
IX
Всадники сблизились с парой, сидящей на камнях. Пришельцы сошли с сёдел, Кардинена привстала навстречу, потянув за собой напарника. Карен — явно белая кость, здешний аристократ, мгновенно оценил Сорди: матовый загар, будто отполированная кожа, точеные черты, гибкая пластика, холодновато-надменный взор, самообладание на грани безразличия. Керт — кость, да и плоть, пожалуй, чёрная. Из ремесленников или, скорее воинская… нет, не кость — косточка, поправился он спешно. Одно другому не мешает, скорее поддерживает. Застывшая ярость и жёсткий юмор в глазах, манеры — если не сказать ухватки — ожившего слесарного инструмента.
Но вот что озадачивает: оба они одинаково ценны для этого мира и знают это друг о друге. Равны, хотя далеко не тождественны. Монеты одинакового достоинства, но разного хождения. А уж на Кардинену смотрели… Сорди засомневался, сумеет ли обозначить словами разнообразие нюансов. Мальчишка перед витриной с карнавальным рыцарским доспехом. Голодный за рождественским застольем. Богомолка перед иконой…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Посреди заповедной эпохи, что наступила в мире после смерти Кромвеля и воцарения короля Карла II…Впрочем, о них самих не будет, можно сказать, ни слова…Посреди времени и широкого водного пространства возвышается заповедный остров, где братски живут представители всех трех мировых религий, где войны — скорее даже состязание в своеобразном благородстве, которое разрешается всеобщим братанием и возникновением новых дружеских и торговых связей, где возникают тайные организации, побратимские и любовные союзы.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Островная Земля Динан, которая заключает в себе три исконно дружественных провинции, желает присоединить к себе четвертую: соседа, который тянется к союзу, скажем так, не слишком. В самом Динане только что утихла гражданская война, кончившаяся замирением враждующих сторон и выдвинувшая в качестве героя удивительную женщину: неординарного политика, отважного военачальника, утонченно образованного интеллектуала. Имя ей — Танеида (не надо смеяться над сходством имени с именем автора — сие тоже часть Игры) Эле-Кардинена.Вот на эти плечи и ложится практически невыполнимая задача — объединить все четыре островные земли.
Трое в Пещере. Конец света. Возникновение нового мира происходит в параллель с рассказом о странствиях и женитьбе юного купца на прекрасной женщине…
…Земля, покрытая куполами городов-мегаполисов и невидимой Всемирной Сетью. От купола к куполу странствует на своем верном автомобиле беспечный бродяга Джошуа, не зная, куда ведут его дороги, и попросту наслаждаясь движением. Так происходит до тех пор, пока он не находит в пустыне рядом с магистралью двух очень странных персон: наполовину парализованную собаку древней породы и свойского мальчугана в рваной джинсе, утверждающего, что он король и сын расстрелянного короля. И не прикипает к обоим всем сердцем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.