Костры партизанские. Книга 2 - [25]

— О чем спрашивал?

— Сначала за уставы цеплялся. Не удалось подловить — вводные стал давать. Вроде того, что враг силами полной роты атакует: «Ваши действия?» — Он явно передразнил того штабника.

— Терпение мое испытываешь? Что ж, валяй.

— А дальше и вовсе потеха! — неожиданно улыбнулся Федор. — «У вас осколком повредило рацию. Ваши действия?» Отвечаю на полном серьезе: «Матюкаться во весь голос стану». Он сперва только глазами хлопал, а потом багроветь начал и с этакой ехидцей еще вопросик подкидывает: «Позвольте узнать, почему именно теперь?» — «Самое время, — говорю, — чтобы мысли свои о начальстве вслух высказать. Ведь оно, не дав рации, уже повредить ее вражеским осколком умудрилось…» Этот-то, казалось, вот-вот от злости лопнет… А командир бригады ничего, толково на мои слова отреагировал.

— Ну?

— Засмеялся он. Как-то по-хорошему смехом зашелся и замахал на меня руками. Дескать, исчезни с глаз моих.

Юрка, который во время этого разговора шел рядом, одобрительно хохотнул и тут же осекся, заметив, что Каргин остался равнодушен к ответу Федора. Почему? Разве не толково Федор уел штабника? Нет, Иван такое сразу схватывает. Вот и получалось, что есть какая-то причина, которая заставляет его хмуриться.

До смеха ли бойцу, если командир чем-то встревожен?

Действительно, Каргин сразу же оценил и находчивость Федора, и то, что тот сам вышел встречать его, предупредил о визите начальства. Каргин уже твердо решил, что Федора в обиду не даст. Если разгневанное начальство даже прикажет снять его с командирской должности, он, Каргин, конечно, выполнит приказ. Вернее — создаст видимость его выполнения: сегодня в рядовые произведет, чтобы уже завтра (или денька через три-четыре) вернуть на прежнюю должность. Или подобную. Это уже окончательно решено.

Беспокоило Каргина другое: начальство просто так, ни с того ни с сего, никогда не заявляется.

— Еще о чем разговор шел? — пытаясь найти хоть какую-то зацепку, спросил Каргин. — Чем еще интересовались-то?

Федор ответил даже без намека на недавнюю иронию:

— Штабник все нажимал на то, что мы из Лотохичей самовольно ушли.

— Вот откуда ветерком потянуло, — усмехнулся Каргин.

— Может, повременим с перебазированием в лес? — осторожно, словно боясь обидеть Каргина, предложил Федор.

— Повременить? Постой, постой, а ты как узнал об этой моей задумке?

— Стригаленок раззвонил.

Каргин сразу вспомнил и свой разговор со Стригаленком, и то, что именно его, прекрасно знающего местность, направил в штаб бригады с донесением о том, что рота пошла на станцию Выселки на боевую операцию.

— Проворен, ничего не скажешь, — опять усмехнулся Каргин и решительно зашагал в голову колонны.

Когда, чтобы попасть в Лотохичи, оставалось только перейти болото, Каргин остановил колонну, подозвал Юрку и сказал:

— Остаешься за меня. Особо проследи за тем, чтобы никто из леса не высовывался. И вообще… Выставь посты, чтобы из лагеря ни туда, ни сюда хода не было. В караул назначай только наших, проверенных. В оба глядеть, в оба слушать! А я с Федором к начальству пойду, представлюсь и доложу.

Юрка понял, что Каргин нарочно при начальстве намерен перевести роту из Лотохичей в лес, что пока он не верит новеньким, и ответил обнадеживающе:

— В лучшем виде исполнено будет.

Каргин предполагал, что в столь ранний час прибывшее начальство еще почивает или чаи гоняет, но увидел его бодрствующим, увидел сразу, как только вошел в единственную улицу деревни. Около штабного домика стояли Николай Павлович и еще три человека, судя по осанке и развороту плеч — кадровые военные. А чуть сзади них на завалинке сидел дедок с седой бородкой клинышком.

— Это и есть командир бригады, — буркнул Федор.

— По Стригаленку я и сам об этом догадался, — ответил Каргин.

Стригаленок действительно стоял между группой командиров и дедком: кто бы ни позвал — он моментально оказался бы рядом.

Каргин намеревался отрапортовать как положено, однако Николай Павлович неожиданно и быстро шагнул к нему, перехватил и пожал его руку, которую он поднимал к козырьку фуражки, и сказал:

— По глазам твоим вижу, что операцию провел удачно. Не ошибаюсь? Все в порядке?

— Так точно, в порядке.

Каргин не словами рапорта, а просто, даже буднично рассказал о необычном грузе, оказавшемся в вагоне, и о том, что теперь в его роте есть даже собственная подвода. Не утаил и того, что, к сожалению, вынужден был на место базирования роты привести жителей Выселок.

— К сожалению? Почему ты так сказал? — немедленно уцепился Николай Павлович.

— Само вырвалось, вот и сказал, — отвел глаза Каргин.

— А если откровенно?

— Кто его разберет, к счастью это или наоборот? — загорячился Каргин. — С одной стороны, когда к твоей части примыкают совершенно гражданские — бабье и детвора, — боеспособность части, конечно, уменьшается. В смысле маневра, имею в виду. Опять же, если взглянуть на этот факт с другой стороны… Теперь любой боец роты не только за свою жизнь в каждом бою будет ответствен, теперь на его совести и их жизни. Доказывать, что из этого вытекает?.. Да и невозможно народ отталкивать, если он к тебе тянется, — закончил Каргин уже убежденно.