Костолом - [74]

— Ну, где ты там? — окликает Женька. Как и спутницам, ей тоже неуютно — она хочет убраться отсюда поскорее.

— Уже иду. — На цыпочках Ксения возвращается, держа в руках муравьиную ферму в заводской упаковке. И только на улице, уже готовясь сесть в машину, замечает, что кроме муравьёв прихватила с собой ещё кое-кого.

— Интересно, как его зовут? — Валера воспротивился было тому, чтобы безродная шавка прыгала за заднее сидение служебного авто, но Алиса быстро сориентировалась — приютила псинку у себя на коленях и принялась гладить. Не отбирать же зверушку у ребёнка?

— Не знаю, — неуверенно отвечает Ксения. — То есть я вообще не думаю, что у него есть имя.

— Значит, будет. — Алиса прикладывает палец к уголку губ, крепко задумавшись. Тут иной раз и куклу не знаешь как прозвать, не то что настоящую собаку.

— Дай-ка. — Ольга осторожно теснит дочь и приподнимает собачью лапу. — Девочка. Пусть будет Марго.

Алиса согласно кивает: Марго — в честь овчарки, что похоронена за дядиным домом.

* * *

Тело убитого выдали сегодня утром, с помощью вездесущих Розиных знакомых наняли работников не из болтливых, и к обеду всё было готово. Сейчас же гости, ступая по разросшейся траве, следуют по двору. Осиротевшая овчарка рада гостям, а завидев дышащий комочек белой свалявшейся шерсти на руках младшей, принимается вилять хвостом с удвоенной силой. Поддавшись на уговоры матери, Алиса опасливо выпускает новонаречённую Маргошу с рук, и та, едва принюхавшись, тут же отдаётся безудержным собачьим игрищам со своей новой соседкой.

За домом, между поленницей и забором, тенисто и тихо, как и подобает погосту. Новая могилка выделяется из рядов соседних свежей насыпью. В стороне — кованая скамья со столиком.

— У нас без церемоний, располагайтесь пока. Ксюш, пойдём похозяйничаем?

Ксения, оторвав наконец взгляд от рыхлой насыпи, следует за сестрой бывшего хозяина дома.

— Здесь у нас праздничная посуда. Не думала, что когда-нибудь она нам пригодится… Есть и настойка. Ставь-ка рюмочки на поднос — на всех, кроме водителя и мелкой.

Ксения послушно выгружает из шкафа три рюмки, споласкивает их водой из-под крана и ставит на изящный медный поднос. Рюмки хрустальные, тончайшие. Сколько же здесь всего… интересного. Не дожидаясь дальнейших указаний, переливает настойку из домашней тары в пузатый графин того же сервиза.

— Теперь здесь всё твоё. Как за домом смотреть ты сама разберёшься, а с остальным… Муж приедет завтра и заберёт Алиску. А я останусь. Побуду здесь, пока ты полностью не освоишься.

— Хорошо, — кивает Ксения. У неё будто гора с плеч упала — она ведь на самом деле думала, что останется со своей новой жизнью один на один.

— Ксюш…

— А?

— А можно я пока у тебя поживу?

— У меня? А… В смысле. Почему вообще ты спрашиваешь! Конечно можно!

— Я должна была спросить. Спасибо.

Посиделки на заднем дворе затягиваются до вечера. Почившего все знали по-разному, а кто-то и вовсе не знал, поэтому скорбь решают опустить, предаваясь расслабленной болтовне обо всём на свете. Настойка под простенькую закуску развязывает языки, и Женька уже не чувствует себя так странно, как почувствовала, впервые перешагнув порог загадочной обители.

— Ксю, кстати… Мы хотели тебе сказать, всем сказать… Да всё не было поводу. В общем… — Женька переводит взгляд на парня, предоставляя ему право голоса.

— Я подал прошение о переводе, и его подтвердили. Мы с Женей к первому сентября уезжаем в Новороссийск. Мы решили пожениться.

— Ксюх, ты с нами? В город в смысле. — Женька не знает природы своего предчувствия, но ощущение, будто подруга что-то скрывает, не покидает её с того самого дня, когда Николаич и Валера впервые появились в гостиничной кухне.

— Да. — Отвечает та. — Съезжу. Зайду в деканат, попрошу перевести на заочку. Попрощаюсь с родителями. — Оценив степень непонимания в глазах подруги, она поясняет: — Я решила остаться здесь. Навсегда.

Она молчит и про дом, и про свою долю. Потом расскажет, когда сама во всём разберётся. Ей важно, чтоб её поняли и поддержали. Но она не обидится, если не поймут и не поддержат — она должна привыкнуть думать о себе как о той, что сама по себе. Всеобщее молчание тянется непозволительно долго, и только собачья возня разряжает её гнетущую тяжесть.

— А знаешь что, Ксю, может так оно и лучше. Там, в городе, сейчас мутно. Кто знает… Следствие ещё ведётся. А здесь ты в безопасности.

— Точно, — поддакивает Валера, сглотнув слюну, что неминуемо скапливается во рту при каждом взгляде на полные чего-то аппетитного рюмки в руках дам. — Николаич с тётей Розой помогут если что… Ой.

Взболтнул лишнего — растрепал секрет теперь уже бывшего начальника. Секрет, который для всего посёлка уже давно не секрет.

Не дожидаясь сумерек, собираются обратно. В машину грузятся вчетвером. Ксения провожает их от порога, затем запирает калитку на все засовы и идёт в дом. Нужно выяснить, где бывший хозяин держал собачью еду. А ещё — как включать нагреватель, и есть ли в доме вай-фай, и в какой комнате она будет спать, и есть ли в холодильнике еда, и куда пристроить муравьиную ферму. Тяжело вздохнув, она отправляется на освоение своих новых владений.