Кости магов - [24]

В углу молчаливый кат в кожаном фартуке колдовал над жаровней.

— Ты расскажешь мне всё! — уверенно заключил граф, замерев напротив Тэма и вперив в него свою пару сапфиров. — И ты это понимаешь.

— «Конечно», — сумрачно подумал Тэм и попытался подтвердить уверенность графа Гленвиля соответствующим мычанием и кивками головы. Вставленный в рот кляп не предусматривал иных возможностей коммуникации.

— К сожалению, я не верю в твою готовность сотрудничать, — продолжал граф. — Поэтому сначала мастер Ой-ой с тобой немного поиграет. А вот когда ты проявишь достаточную готовность к разговору, тогда я тебя и выслушаю. Ты захочешь мне рассказать всё — вот только и слова сказать не сможешь. Такова метода эльфийских пыток — а я в них немалый знаток!

Граф помолчал, глядя на палача.

— Перед началом я бы хотел услышать два ответа. Ты похитил мою дочь?

Тэм отрицательно помотал головой, бровями изобразив максимальное неодобрение избранной графом тактикой допроса.

— Ты знаешь, где её держат?

Тэм усиленно закивал головой, что должно было означать абсолютное знание.

К сожалению, то ли язык жестов, доступный Олину, был слишком скуден, то ли граф предпочёл остаться к нему глух.

— Начинайте. И учти, Кунст, мне он нужен в полном сознании. Не спеши.

— Не извольте беспокоиться, — буркнул палач, вооружившись крошечным, почти безобидным ножичком. — Для начала я срежу ему ноготь с мизинца. Потом слегка его остругаю…

Тэм дёрнулся, промычав, что с удовольствием сообщит графу, где находятся все его родственники, к которым оный граф скоро присоединится вследствие своей косности и ограниченности оставшись без единственного отпрыска, к тому же ещё и женского пола. К сожалению, эта тирада, дипломатичностью способная превзойти выступление любого мастера гильдии обувщиков, не смогла дойти до графа. Комок шерсти, небрежно завёрнутый в мешковину и впихнутый Тэму в рот грозил ему, к тому же, банальным удушением.

— Я изрежу тебя на мелкие полоски! — сообщил граф Гленвиль и сделал знак палачу.

Тэм изобразил на лице панический ужас. Труда это не составляло — Тэму и впрямь было страшно, хотя он и не совсем понимал, как можно состругивать живую плоть с пальца. И мыслей о том что делать в голову совершенно не приходило.

* * *

Кунст не успел сделать и шага с того места, на котором он стоял. Рорик, дотоле притворявшийся кучей тряпья в соседней камере (хвала новомодным эльфийским веяниям, отделявшим камеры друг от друга только решётками!), ухватил через решётку палача за щиколотку и мощным рывком продёрнул его ногу на свою половину камеры. Послышался отвратительный звук — судя по всему, Кунсту раздавило яйца.

Граф Гленвиль схватился за рукоять старомодного меча.

Рорик ухватил истошно воющего палача за волосы и рывком дёрнул его голову на себя. На этот раз хрустнул позвоночник, и вой прекратился.

— Я даже не буду утруждать себя тем, чтобы позвать стражу, — хмыкнул граф, с лязгом извлекая меч.

Рорик, как-то странно продолжая глядеть на уже мёртвого палача, сказал.

— Не горячись, граф. Развяжи мастеру Тэму рот и ты услышишь всё, что хочешь.

Граф заколебался. Тэм буркнул сквозь кляп нечто невразумительное, и Гленвиль посмотрел на него. Убрал меч в ножны, вытащил кинжал и с некоторым раздумьем полоснул кинжалом по кожаному ремню, удерживающему кляп во рту Тэма, разрезав ему угол рта.

— Ну, ты… — здесь Тэм закашлялся, выблёвывая из себя овечью шерсть, это был довольно длительный процесс, и к концу его Тэм не чувствовал в себе сил на препирательства.

— Во-первых, граф, начнём с того, что для узнавания правды эльфы использовали гипноз и дурманные травы. А пытки были, в основном, проявлением садизма и ненависти к человеческому роду.

— Я его тоже ненавижу, — граф не снизошёл даже до оскорблений. — Где моя дочь?!

— Не всё сразу.

— Ты не в том положении, чтобы угрожать.

— Да разве же я смею? — Тэм вновь закашлялся. — Сначала от меня грозятся отрезать разные мелкие части, — это, заметьте, при моей полной готовности сотрудничать.

— Ты испытываешь моё терпение, — холодно сказал Гленвиль. — Или ты думаешь, что Кунст был единственным палачом в моей свите?

— Не думаю, хотя, очевидно, ни один из них не составит конкуренции лично вам, — буркнул Тэм.

— Я повторяю последний раз — где моя дочь?

— Хорошо. На Рорика — это тот рыжий детина, что только что отправил Кунста туда, где ему самое место, донёс Гюнтер Бернхард?

— Сэр Гюнтер вне подозрений.

— Что, такой же нобль, как и вы?

В следующую секунду удар тяжелой кожаной перчаткой чуть не выбил ему зубы. Тэм успел уклониться, максимально смягчив удар, но кровь, унявшаяся было, снова заструилась из пореза на щеке.

— Сэр Гюнтер ехал в той же карете, что и мисс Лизбет Грэхем, тётушка Гудрунн и я.

— Не понимаю, о чём это ты.

— Мисс Лизбет Грэхем. Лет восемнадцати, рыжие волосы, те же глаза, что и у вас. Тётушка Гудрунн — гномиха, лет ста двадцати, усатая, как королевский гвардеец и толстая, как бочонок пива. Гюнтер Бернхард, на сэра не тянул, тощий заносчивый бретёр с четырёхфутовым драконьим клинком старой эльфийской работы. Узнаёте кого-нибудь?

— Всех троих. Что ты с ними сделал, мерзавец? — граф Гленвиль навис над Тэмом как башня. Тэм решил, что лучше честно соврать.