Косовский одуванчик - [22]
Canada Press не выпускала камеру, следя за тем, как старая женщина влезает в бронетранспортер КФОРа, потом влезла туда же, не прекращая снимать бегство Златы Живулов.
Зашагала и я, и остановилась, когда кто-то окликнул:
– Хелло!
И я сразу поняла: из многоэтажки номер четыре по улице Хайдар Души спокойно вышел Гарольд.
– Что ты тут делаешь, беги, тебя разыскивают!
– Здесь не найдут, я залез в сербскую квартиру. Никому в голову не придет меня там искать.
Я побежала, и Гарольд бросился за мной, угрожая на ходу:
– Опять ты меня с немцем обманула!
– Идиот! – орала я на бегу. – Я думала, ты давно в Лондоне.
– Я без тебя никуда!
– Входи! – крикнула я, когда мы оказались перед маленьким домиком с большим палисадником. Я остановилась перед входом.
– Вольно! – приказала Гарольду. – Звоню!
За дверью послышалось звяканье цепочки.
– Слободан! – кричала я. – Открой, это Мария!
Двери чуть приотворились, выглянул Слободан.
– Мария, – говорит, – входи. Это что за господин?
– Мой любовник, – говорю, – не бойся.
– Что случилось? За тобой гонятся?
– Нет, гонятся за господином Ашкенази, его выставили на улицу со старухой матерью. Он не у тебя?
– Нет, – говорит Слободан, – мне тоже нынешней ночью угрожали.
– Ладно, – говорю, – дай воды попить.
– Садитесь, – говорит нам Слободан.
– Гарольд Кин, – представился мой парашютист.
– Вы тоже бежите? – спросил его Слободан.
– Нет, – говорю, – он нам поможет пробраться в Сербию.
Сказала, а как именно это сделать – не знаю. Башка у меня работала как компьютер. Да, идея у меня появилась, но сначала я выпила два стакана воды.
– Напои англичанина чаем, если у тебя есть, я уже пришла в себя. Гарольд, сиди! Слободан, где нам найти господина Ашкенази?
– На улице или на кладбище, это и меня ждет.
– Тебе албанцы угрожали?
– А у них право есть меня из дома выгнать, потому как командование КФОРа отказалось выдать мне визу в Америку. А у меня в Сан-Диего брат живет…
– Не переживай, у меня для тебя немец припасен, обещал помочь.
Гарольд расхохотался.
– Не смешно, – говорю. – Немец может сделать то, чего ты теперь не можешь!
– Не думаю, что у немца получится, если командование КФОРа уже отказало господину Слободану.
– Ладно, – говорю. – Если немец не сумеет, я сама все устрою.
– Как? – спрашивает Слободан.
– Дай мне еще попить.
– Уссышься, – предупредил Слободан.
– Точно, но только от идеи. Ты-то от нее усрешься, зато она нас выведет – тебя в Америку, к брату и демократии, а меня и Гарольда – в Сербию.
– Отличный чай, – говорит Гарольд. – А в Сербии есть такой?
Мы рассмеялись, как ежели бы это была монтажная склейка, возвращающая нас в прекрасное расположение духа.
– Ну и? – спрашивает Слободан.
– Скендер! – говорю.
– Что – Скендер? – опять Слободан.
– Отдашь ему жилье, а он выпишет тебе и господину Ашкенази с мамашей визу.
– Если ты всерьез, то я отдам.
– Будет всерьез, если у Гарольда еще остался револьвер.
– Остался! – рапортует Гарольд.
– Отдашь ключи Скендеру, он передаст тебя своим людям, они найдут Ашкенази, а далее по расписанию самолетом в Тирану, оттуда в Италию, и дальше – в Нью-Йорк.
– Вздор мелешь, – говорит мне Слободан.
– Только начала, – говорю. – Смотри, сейчас мы с тобой идем к Скендеру, знаю, где его отыскать, он мне сказал, когда я ему дом подарила, у него теперь кафана.
– И в той кафане?.. – спрашивает Слободан.
– И в той кафане отдашь ключи от жилья Скендеру. Когда Скендер закончит с тобой, господином Ашкенази и его старухой матерью, я отведу его сюда и объясню, как пользоваться твоим барахлом и когда поливать цветы, скажу, что нужно закрывать окна, потому что в любой момент может разразиться гроза.
– А что с господином Гарольдом?
– Я с вами, – говорит Гарольд.
– Знаешь, почему мы вас в футбол обыгрываем? – спрашиваю Гарольда.
– Грубо играете! – рассмеялся он.
– Нет, у нас всегда на идею больше, чем у вас. Вот и сейчас я использую лишнюю идею сербской живучести.
– Давай говори, хватит трепаться, – одернул меня Слободан.
– Так вот, – говорю, – мы уходим, капитан Гарольд остается, ждет нашего возвращения. Я вхожу со Скендером, капитан показывает ему револьвер и просит перебросить нас к границе с Сербией. Мы с капитаном Гарольдом уходим. Там его, скорее всего, арестуют, допросят, увидят, что речь идет о любви, а меня, прежде чем мы с Гарольдом обвенчаемся, остригут наголо за сотрудничество с оккупантами.
Гарольд наслаждался моим монологом. Подошел и поцеловал руку.
– Совсем как немец, – говорю.
– Нет, – говорит он, – это означает, что я готов подчиняться всем твоим решениям.
– Но только бесстрастно, – отвечаю.
Я вывела Слободана как на веревочке, он дергался как собака, не привыкшая к новому хозяину. Скендер, кафана, какая кафана в Приштине, где царят хаос и случай, танки и «апачи» в небе. А день прекрасный, июньский день, Приштина тысяча девятьсот девяносто девятого… Солдаты в униформах, похожие на марсиан, и на каждом шагу выложенный прямо на тротуаре товар – барахло из Парижа, Рима, киоск с воскресным выпуском «Нью-Йорк Таймс», но я его покупать не стану.
– Говори по-английски, – шепчет мне Слободан.
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.