Космология Эроса - [21]

К этой мысли прилагается длительная серия лингвистических свидетельств о «Я» и даже «Я», которое полностью отчуждено от себя. Согласно греческой традиции мистиков именовали «энтей», то есть исполненный Божеством и деймоном. От этого у нас остались такие понятия, как «энтузиазм», «одержимость», «увлечение» или «воодушевление». В последнем слове упоминается вовсе не Дух, с помощью которого выносят суждения, а Дух как внечеловеческое существо иного рода, как, например, в случае с «духоявлением» (видением). Надо подчеркнуть, что мистика переносит в состояние экстаза из дневного бодрствования «вдохновение», «просветление», то есть не то, что почерпнуто из внутреннего «Я», а то, что привнесено снаружи. Наконец, лингвистическими доказательствами могут быть слова, которые сорвались с уст реального экстатика, а потому обладают поразительной убедительностью. Джалладин Руми, величайший ученик суфийского Ордена, провозгласил: «О сердце, воскресни, ведь смерть не вдали: Влюбись — и любовью себя исцели! Любовь без врачебного лечит канона, Она и Лукмана мудрей, и Платона: С души отрясая безверия прах, Любовь ее к небу несет на крылах!» или «Служенья ангелы мудры, пред ними в трепете миры, Моя ж любовь сильней, чем страх! — Любовью вечной я горю!» Нет никакого сомнения в том, что экстаз — это не изнеможение души, а истощение Духа, а следовательно, его поражение. А если это так, то экстаз любого духовного существа проходит через две фазы. Во-первых, фазу, в которой погибает «Я». Во-вторых, через фазу, в которой воскресает жизнь. Это подготовительная часть к Телете, тайному рукоположению, непосредственно о котором Аристотель сообщает, делая замечание: постижение тайны осуществляется не через «матейн», то есть через обучающее усвоение, а через «патейн», то есть через страдание. Таким образом, путь к истинной жизни лежит через умирание «Я», а потому смерть состоит в предвидении смерти. Ее можно пережить так же быстро, как переживают момент погружения в сон! Мы можем сказать проще: для духовного существа жизнь — это только лишь вопрос цены смерти. Прометейский человек во имя господства над природой сам отказался от природы. Именно по этой причине Ницше, говоря об истинном сообществе, назвал человечество «братством смерти»! Животное не умирает, так как оно не подозревает о смерти, оно всего лишь заканчивается. А человек умирает, и не один раз, но тысячи раз, так как на каждом шагу, каждый его день сопровождает осознание грядущего конца!

Чуть позже мы поговорим о том страхе, который затронули сейчас, а пока лишь упомянем стремление к смерти, чье тайное тяготение проистекает из воли к жизни и приводит в духоподъемное пекло.

Только мудрым, больше никому Не говорите, толпы освистают: Я хочу восславить жизнь тому, В пламя смерти кто войти мечтает.

Истинный «мудрец», знающий о тайнах Экстаза, чувствует в пламенной Смерти не утрату жизни, а то, что только лишь открывает врата на пути к «жизни», — это гибель «Я»! Но это можно пережить двумя способами, чередующимися во времени у отдельных личностей, равно как и способами, которые приводят к исполнению. Они обладают разными оттенками. «Я» может умирать в опьянении, распадаясь или разлагаясь, но наряду с экстазом внутреннего напряжения может быть экстаз внутреннего плавления.

Если о взрывном насилии говорят безумства, то потенциальное насилие подтверждается тем обстоятельством, что опьяненные божества, прежде всего Дионис, Вакс и Эрос, обладали прозвищем «Лисиос», то есть «растворяющий». В современном языке вино получило прозвище «устранитель забот». И если взрыв напоминает нам о телесной смерти, то плавление походит на физическую смерть, которая ведет к высвобождению. Но и то, и другое — всего лишь разные способы осуществления одного и того же процесса. Что свидетельствует об очевидной и неоспоримой пригодности наркотических веществ для достижения как взрывного, так и плавильного Экстаза. Вероятно, еще никогда ранее не было подлинного экстатика, который хоть отчасти не был бы наркоманом. Отнюдь не случайно, что до поздних времен оргиастические традиции были неотъемлемой частью праздника в честь сбора винограда. Ведь деймон вакхических мистерий был заодно и божеством вина, а сегодня Вакх и Венера даже весьма сочетаются.

Мы должны решительно заявить, что распространенная во все времена и у всех народов привычка к употреблению дурманящих веществ только лишь свидетельствует о присутствующем в народном сознании экстатическом стремлении к Смерти. Ни один из ученых не смог дать внятное объяснение этому явлению! Если же принять во внимание то, что об этом говорят в школе, то это лишь обнажает духовную гордыню чуждой жизни нравственности. Воистину алкоголик — это проявление деградации, но не потому, что он пьет, а потому, что он превратил в обыденную привычку то, что должно быть торжеством жизни! Но только ли дурманящие средства вырождают человека? В наши дни бесчисленная армия заводских рабов ежедневно десяток часов находится в услужении безжизненных машин, а еще множество людей заняты бессмысленной деятельностью, и это не считается пороком. По крайне мере по, сравнению с осуждаемым пьянством, которое еще сохранило в себе отсветы Праздника жизни!