Кошмары Аиста Марабу - [28]

Постепенно остатки племен, перенесших междоусобные войны, смогли принять мирный, деревенский образ жизни под защитой и с помощью белого человека. На своих исконных землях, равных Англии и Уэлльсу, вместе взятым, около половины народности банту ведет простую, близкую к природе жизнь по тем же вековым устоям, что и их предки – счастливые, живописные люди; их беззаботному существованию можно только позавидовать.

Таким образом, на южной оконечности Африканского континента, среди превосходящего по численности неевропейского населения, небольшое белое сообщество нашло свой дом и основало новую нацию со своим образом жизни и собственной системой взглядов. Благодаря инициативности, знаниям и умениям этих людей, Южная Африка стала наиболее процветающей страной на континенте. С той же уверенностью, с какой восход следует за закатом, можно сказать, что белые разовьют такую форму сосуществования, которая позволит каждой нации жить полной жизнью и, по мере своих возможностей, вносить вклад в благосостояние страны.

После Музея мы поехали к Гордону домой, где он устраивал барбекю для своих друзей. У Гордона часто бывали braais. Какие-то мужики сидели на веранде и смотрели телевизор. Показывали, как полицейские яростно разгоняют демонстрацию чернокожих. Действия полицейских сопровождались одобрительными возгласами. Высокая блондинка, похожая на актрису, проходя, улыбнулась мне. Потом она повернулась к бородатому толстяку и сказала:

– Похоже, черномазых отделали как следует.

– Да стрелять надо этих обезьян, – проворчал тот, прикладываясь к пивной бутылке и отрыгивая. Лицо его выражало тупое злорадство, и, несмотря на заверения правительства, беседы с родителями и обучение в Школе, я инстинктивно понял: что-то здесь не так. Когда в «Новостях» стали рассказывать о ситуации в Родезии, я перестал слушать.

– Бота, гондон, продал наших в Родезии, – кипятился Гордон.

– Да, но это лишь тактический ход, – улыбнулся незнакомый мужчина, – это обеспечит нам расположение мирового сообщества. Кто знает, неровен час, нам понадобится их помощь.

– Ты говоришь как ультракрасный, Джоан, – встрял бородатый толстяк, – мы должны сами за себя постоять. Они пропустили двенадцать тысяч гребаных террористов, дали им спокойно уйти в лагеря с оружием, и все ради этого ублюдочного прекращения огня. Я так считаю: это отличная возможность перестрелять добрую половину этого сброда. Надо просто наставить пушки на этот Патриотический фронт Зану и разорвать на куски красноперых зверюг, так же как они убивают добропорядочных фермеров.

У Гордона слезы наворачивались на глаза, когда он смотрел, как партизаны из Патриотического фронта маршем входят в лагеря и складывают оружие, что было условием прекращения огня и начала свободных выборов.

– Не могу в это поверить! Я не могу поверить, что они пошли на это. Мистер Бота, Мэгги Тэтчер. Шлюха ебаная! Предательница, коммунистка тупорылая, сука!

Хорошо еще, что Джон уже сидел в тюряге. Помню, как Гордон последний раз разглагольствовал о предательстве Тэтчер, а Джон стоял, прислонившись к двери, ведущей во внутренний дворик. Он напрягся всем телом и обернулся:

– Эй, ладно тебе, Гордон, Мэгги Тэтчер тут ни при чем. Лучшего премьера на островах не было… в мирное время. Да, да – она лучшая, знаешь-понимаешь. Она поставила на место гребаные профсоюзы. Ей там, конечно, присоветовали, говна всякие пиздюки из штатских. Так оно и было! И нечего гнать на человека, коли не знаешь ни хрена! Ты не представляешь, что она сделала для Британии!

– Я знаю, что она продала Родезию, – тихо сказал Гордон. Было заметно, что он немного напуган.

Было много разговоров о политике, но я, наверное, ощущая странную, напряженную атмосферу, все же полагал, что об этом долдонят все старые зануды. Тогда я толком не понимал

наверх

наверх

наверх

– Я включу тебе запись, Рой.

Как насчет пошалить-лить-лить,

Порезвиться, резвиться-виться?

Я могу показать тебе класс…

УЙДИ НА ХУЙ И ВЫРУБИ ЭТОТ КАЛ…

ГЛУБЖЕ

ГЛУБЖЕ

ГЛУБЖЕ

и хотя яичница была приготовлена превосходно, тосты хрустели, а кофе был крепкий, вкусный и ароматный, чего-то не хватало в то утро, когда мы покидали хижину.

Было слишком тихо. С озера не доносились крики фламинго. Я схватил бинокль. Никого.

– Где они, Сэнди?

– Ничего не понимаю. Надо посмотреть поближе.

Мы доехали до берега озера, где нам немедленно открылись наглядные свидетельства резни. Я видел расчлененные трупы птиц. Послышался шорох, пронзительные крики, и мы заметили стервятников, прилетевших поживиться остовами фламинго. Сэнди вскинул ружье и выстрелил по ним. Один рухнул, другие захлопали крыльями и уковыляли прочь. Вскоре они вернулись, и падший стервятник разделил участь фламинго, став угощением для своих собратьев.

– Стервятники едят друг друга только в экстремальных случаях, – отметил Сэнди. – Они, должно быть, голодают, бедняги.

В этот момент я увидел розовую лебединую голову, оторванную от тела вместе с шеей.

– Наша колония фламинго обращена в бегство, – объявил я. я не то

– Да… аистом Марабу, – понимающе кивнул Сэнди.

– Может, разденемся да окунемся? – предложил я …нет, я не то имел в виду-наверх-я ничего