Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг - [213]

Мисс Марпл чуть кивнула, как бы соглашаясь с собственными мыслями.

— Вот она и умерла, а причиной стал пустячный эпизод из ее прошлого. Можете себе представить, что пережила Марина Грегг в минуту их встречи. Думаю, мистер Радд очень хорошо это понимает. Все эти годы в ней, я думаю, тлела ненависть к человеку, ставшему причиной ее страданий. И вдруг этот человек — женщина! — оказывается перед ней лицом к лицу. Веселая, жизнерадостная, довольная собой. Для Марины Грегг это было чересчур. Имей она время подумать, успокоиться, расслабиться и отвлечься… но она не дала себе этого времени. Перед ней стояла женщина, отнявшая у нее счастье, отнявшая разум и здоровье у ее ребенка. Наказать ее! А еще лучше — убить! К сожалению, орудие убийства оказалась под рукой. Она носила с собой это знаменитое средство, «Калмо». Довольно опасное средство, потому что стоит превысить дозу… Совершить убийство оказалось очень легко. Она опустила таблетки в свой бокал… Если бы кто и заметил, что она это сделала, наверняка не придал бы этому значения, решил бы, что она хочет себя взбодрить или, наоборот, успокоиться — к этому все привыкли. Возможно, один человек все-таки заметил, хотя сомневаюсь… Я говорю о мисс Зелински, но могло статься, что она просто догадалась. Свой бокал мисс Грегг поставила на столик и тут же, якобы случайно, толкнула Хетер Бэдкок под локоть, и та расплескала коктейль на свое новое платье. Именно с этого момента во всей этой истории возник некий ребус, а почему? Да потому, что некоторые люди не умеют как следует пользоваться личными местоимениями. Помните, — обратилась она к Дермуту Креддоку, — я вам рассказывала про горничную, которая путалась, когда по телефону ее просили что-то передать? Здесь вышло что-то похожее. Я знала лишь то, что Глэдис Диксон сказала Черри, а именно, что ее беспокоила судьба платья Хетер Бэдкок, на которое выплеснулся коктейль. Но странная штука, сказала Глэдис, она вроде бы сделала это нарочно! Так вот, «она», о ком говорила Глэдис, была вовсе не Хетер Бэдкок, это была Марина Грегг! Глэдис сказала: «Она сделала это нарочно!» То есть Марина Грегг толкнула Хетер Бэдкок под локоть. Не случайно, а намеренно. Мы знаем, что она стояла совсем рядом с Хетер, потому что отерла платком не только платье Хетер, но и свое, а уже потом сунула ей свой коктейль. Это, если вдуматься, — мисс Марпл словно размышляла вслух, — было изумительно исполненное убийство, просто блестящее. Понимаете, оно было совершено под влиянием момента, безо всякой паузы на то, чтобы подумать, подготовиться… Она захотела, чтобы Хетер Бэдкок умерла, и через несколько минут та была мертва. Скорее всего, Марина Грегг даже не понимала серьезность того, что совершает, не осознала, какой опасности подвергает при этом себя. Зато все это она поняла и осознала потом. И ее охватил страх, жуткий страх. Она боялась, что кто-то видел, как она кидала таблетки в бокал, как толкнула Хетер Бэдкок, что кто-то обвинит ее в этом убийстве. Она увидела только один выход из положения. Представить дело так, будто убить хотели ее, будто жертвой должна была стать она сама. Первым, кому она подбросила эту мысль, был доктор. Однако она велела ему ничего не говорить мужу — видимо, знала, что мужа провести вряд ли удастся. Она вытворяла нечто немыслимое. Писала себе записки и умудрялась находить их в самых неожиданных местах и в самое неожиданное время. Подсыпала отраву себе в кофе на студии. Собственно, раскусить ее игру было достаточно просто, задумайся кто-нибудь над этим всерьез. И один человек ее раскусил…

— Это всего лишь рассуждения, — заметил Джейсон Радд.

Мисс Марпл взглянула на него.

— Пусть так, если угодно, — согласилась она, — но вы, мистер Радд, прекрасно знаете, что я говорю правду. Разве нет? Знаете, потому что все знали с самого начала. Потому что при вас Хетер Бэдкок упомянула про коревую краснуху. Вы знали и изо всех сил старались защитить жену. Но вы не представляли, к каким последствиям это может привести. Не представляли, что смертью этой женщины, которая, — вполне могли думать вы, — сама навлекла на себя кару Божью, дело не ограничится. Последовали другие смерти — Джузеппе… он, конечно, был шантажист, но это не меняет дела. Элла Зелински, к которой относились с большой симпатией… И еще: вы ведь изо всех сил стремились не только защитить Марину, вы пытались помешать ей совершить новое зло. Хотели увезти куда-нибудь подальше отсюда. Старались, чтобы она все время была у вас на глазах, чтобы больше ничего не случилось.

Она смолкла, подошла к Джейсону Радду и мягко коснулась рукой его запястья.

— Мне вас очень жаль, — сказала она. — Очень. Я прекрасно понимаю, какие мучения выпали на вашу долю. Вы ведь так ее любили, да?

Джейсон Радд чуть отвернулся.

— Это, я полагаю, ни для кого не секрет, — сказал он.

— Она была таким прелестным созданием, — мягко заговорила мисс Марпл. — И обладала таким чудесным даром. Пылкая, страстная, она умела любить всей душой и всей душой ненавидеть, но под ее ногами всегда была зыбкая почва. Это прискорбно, но многие ощущают это с самого рождения. Она не умела расставаться со своим прошлым, а будущее видела лишь таким, каким оно ей казалось. Она была прекрасной актрисой и прекрасной, но очень несчастной женщиной. А как она блестяще сыграла Марию, королеву Шотландскую! В этой роли я никогда ее не забуду.