Кошка, которая умела плакать… - [129]

Скорее, от избытка чувств, чем для пущей убедительности Кеан налёг грудью на стол, обводя хвостатое собранье тяжёлым взглядом, которому позавидовал бы и Селорн.

— Элаан знает об этом, — продолжил свою речь Верховный жрец. — но зачем им сражаться с врагом, который равен им по силам? — он выдержал паузу. — Куда проще затаиться до времени, пока мы, кому деваться некуда, примем на себя удар и либо выдержим его, но ослабеем, или проиграем, успев все же основательно потрепать противника. И то и другое им на руку.

— Устроила она всё это сама, вот и узнала от самой себя, — усмехнулась Эйтли, отвечая на вопрос, тихо заданный ей Малауром, — чего уж лучше — нам надают по ушам, а она, как всегда, светла и чиста. Я уверена, что это её белых ручек дело! — стояла на своём дочь Чутколапа.

— Мне противно на вас смотреть, — не скрывая отвращения заявила анеис Меори. — «Я думаю», «мы считаем», «факты указывают»… — она презрительно подняла губу над клыками, — я чувствую!!! Я чувствую, что это не Лайнаэн и не Свет вообще, а вы ведёте себя, как… как люди! — она пристально посмотрела на Эйтли. Девушка собралась было что-то возразить, но её буквально приморозило к креслу, и не в силах выдержать пронзающий взор всевидящей анеис, она опустила глаза. Будучи уверенными, что они верно распознали то, что говорит им интуиция, Чувствующие обретали сверхъестественную способность убеждать, сравнимую разве что с даром их мужчин-телепатов.

— И как неблагодарные твари, — продолжала Меори, — пренебрегающие даром своей богини! Да что же творится с вами, кошки! — воскликнула она, расширив глаза. — Неужели вам мало одной Тимелы? Мало трагедии, которой она оказалась не в силах помешать, и ушла, не услышанная, потерявшая веру в себя? Но не забывайте — я не она! И я не позволю допустить второго Канирали!

— Но помимо чувств анеис Меори у нас есть и факты, — поспешно заявил Кеан, пытаясь разрядить обстановку. — Патриарх Селорн, должно быть, расскажет о том, что эалам удалось узнать в Линдорге, лучше меня.

— Полученные сведения говорят о том, что Элаан не станет ничего предпринимать. Они считают, что нас уничтожат первыми. Лайнаэн давно знала об опасности, но не делилась информацией со своим народом из ведомых ей одной соображений. А теперь так — раз! — все вздрогнули от громкого хлопка Селорна, — и об этом знают сыновья всех хоть сколько-нибудь значительных элаанцев, обучающиеся в Линдоргской Академии!

— Но откуда это могло стать известно тебе? Не кричали же эльфы об этом на каждом перекрёстке!

— Зато их сознание буквально вопило от радости, от предвкушения несчастий и гибели всех нас! — ухмыльнулся патриарх.

— Значит, в Линдорге твои телепаты?.. — озабоченно спросила Алия Аэн.

— Один, — и снова самодовольная усмешка появилась на губах Селорна.

— Это страшный риск, если бы об этом стало известно, то у Элаана был бы отличный повод развязать войну.

— Дело того стоило, — не терпящим возражений тоном заявил Селорн, и, так как его затея удалась, остальные члены Совета не могли с ним не согласиться.

— Они не намерены вмешиваться, — продолжал начатый патриархом ан Ал Эменаит рассказ Кеан. — Ни при каких условиях. Это решение принято на самом высоком уровне, и поэтому все сколько-нибудь значимые граждане Элаана и Лиддариана, повинуясь приказу своей госпожи, вернулись домой — все, включая учеников Линдоргской Академии.

— Это всё так… — протянул Селорн, — но я считаю, что это ещё раз подтверждает мои слова — простые эльфы никогда бы не узнали планов своих владык, если бы те, разумеется, не захотели показать их всему свету… Их бы просто отозвали — и всё, — усмехнулся эал. — Что же до «второго Канирали», то я не уверен, что Инаан был так уж не прав, — и он послал едкий взгляд своей соправительнице.

— Ты забываешь своё место, Селорн, — сурово сказал Амер Когтестрах, патриарх дома ан Руал, — не совершай ошибки Инаана, иначе новых бед, которые вызовет твоё заблуждение, наши плечи могут и не выдержать! Это безумие — не замечать очевидного. Я, как и ты, не питаю любви к Элаану, но ненависть не должна…

— Заткни пасть, Ноготок, если не хочешь отведать моих клыков! — пригрозил Селорн, большим чёрным котом вспрыгивая на стол. Патриарх лишь скользнул холодным, презрительным взглядом по начавшему было возражать Кеану и промурлыкавшей что-то примирительное Аэлле.

— Смотри, Селорн, как бы твои не решили, что им нужен новый патриарх! — холодно проговорил Амер. Селорн не ответил, взор его раскалённым сверлом вошел в мозг Когтестраха, но патриарх ан Руал выдержал этот взгляд. Селорн, вывернув шею, пригнувшись к земле, словно собирался потереться о неё щекой, и хищно оскалив клыки, не отрывал глаз от Когтестраха. Хвост эала гневно хлестнул по бокам, и в следующее мгновенье тело Селорна уже было в полёте. Чёрной молнией пронесясь мимо лиц изумлённых членов Совета, эал впился когтями в грудь Амера, сбив его с ног.

Но одолеть патриарха ан Руал было не так-то просто. Могучий алай-руалец, успев принять звериную форму, легко, не жалея собственной шкуры, отодрал от себя эала и швырнул его о стену. Удар был сильным, но Селорн, вместо того чтобы остаться лежать на полу смятой чёрной тряпкой, мгновенно вскочил на лапы и, грозно заворчав, с места вновь бросился на врага. Когтестрах оскалился, готовясь отразить нападение, но на этот раз на него обрушилась атака не только когтистых лап и страшных клыков эала, но и его могучего разума… Не успели лапы Селорна коснуться его тела, как ноги Когтестраха подкосились, и он, парализованный ментальным ударом, рухнул на пол, непроизвольно сменив форму. Приземлившийся поодаль эал, довольно усмехаясь в усы, сделал несколько нарочито неторопливых шагов к Когтестраху, а потом внезапно легко вспрыгнул на поверженного врага и словно вдавил лапы в его грудную клетку.