Кошачьи проделки - [67]

Он начался ночью. Все в Долине мирно спали, зная, что машины наверху, на ферме. Мы все слышали прогноз погоды, а мисс Веллингтон все равно всем позвонила и потом стояла у своей калитки, провожая взглядом машины, которые одна за другой поднимались на холм. В семь часов на следующее утро телефон зазвонил снова.

– Неужели опять она? – сказала я. И это действительно была она. Обзванивала всех нас по очереди, чтобы сообщить, что деревня отрезана. Возле фермы намело сугроб, как раз на главной дороге, – она уже выходила, чтобы на него взглянуть. Она ужасно обеспокоена. Никто не сможет добраться до работы. Не следует ли нам встать завтра пораньше и постараться прокопать проход?

Своим мысленным взором она, очевидно, уже видела, как все мы дружно роем изо всех сил, словно рабочие в соляных копях. К девяти часам докапываемся до главной дороги, а те, кто работает в городе, к десяти будут сидеть за своими письменными столами. Сочетание всех героических поэм и историй о почтальонах и полярниках. Чего она не предусмотрела, так это что до главной дороги было добрых полмили, а снегу намело высотой с живую изгородь. Даже при помощи слонов мы не могли бы пробиться сквозь такую массу. Ничего не оставалось, как только ждать бульдозер.

Впрочем, поскольку имелись более важные дороги, чем наша, нам пришлось ждать несколько дней, хотя мисс Веллингтон каждое утро звонила в совет, как если бы мы были Мафекингом[35]. Тем временем, отрезанная от внешнего мира, не имея возможности выехать, остальная часть жителей деревни обратила свои умы к другим занятиям. Мужчины пилили дрова. Женщины пекли хлеб, потому что булочник не мог к нам пробиться. Дети появились с санками. Люди помогали друг другу расчищать собственные дорожки. Мисс Веллингтон, повязав поверх шляпы шерстяной шарф и надев гигантские ботинки, усердно помогала всем. Когда мы с Чарльзом отправлялись вверх по склону, чтобы попробовать пробиться в деревенский магазин за молоком, она энергично скоблила дорожку углового дома. Когда часом позже мы шли домой, совершив переход через сугробы, высившиеся, точно ледяные пещеры, и замерзшие пространства, похожие на просторы Антарктиды, мисс Веллингтон скребла уже возле «Розы и Короны», явно стараясь подать пример.

– Беспокоитесь о своей пинте эля? – весело осведомился Фред Ферри, притопывая ногами перед входом в паб. Мисс Веллингтон отреагировала на него весьма сухо. Он бы не стал шутить, если бы ему потребовалась «скорая помощь», сказала она. Вероятно, она все еще находилась под впечатлением мысленных картин, как на него обрушивается кладбищенская стена. А как через сугробы пробьется молочник? И страховой агент?

Они и не пробивались. Это мы четыре дня пробивались сквозь сугробы за молоком. Кто-то всегда приносил его мисс Веллингтон. Страховой агент, который объезжал несколько деревень за раз на велосипеде, так припозднился, что не наведывался несколько недель.

Однако мисс Веллингтон продолжала беспокоиться – если не о том, что мы отрезаны от мира, то о том, что вдруг, когда наступит оттепель, ручей разольется. Время от времени, для разнообразия, она отправлялась к кладбищенскому дворику и добирала свою норму беспокойства, волнуясь о нем. Уверен ли Тим, что стена безопасна? Она так переживает за мистера Ферри. Эта бедная капуста, придавленная такой массой снега, – не лучше ли было бы, если бы Тим его расчистил? Эти милые, милые нарциссы, цветущие так храбро под своим покрывалом, – хорошо бы кто-нибудь пришел им на выручку…

Хорошо бы кто-нибудь пришел на выручку ему, заметил однажды Тим, видимо, дойдя до ручки. «Ах! – ответила мисс Веллингтон. – Нам не следует ждать, когда нас спасут. Нам следует выйти и сделать все самим!»

«Тогда помогите мне», – сказал Тим, и не успел опомниться, как она уже отрядила его за угол расчищать сугроб. Она, похоже, никогда не сдавалась. Он мог вполне представить ее машущей войскам, победившим в Битве на полях Авраама[36].

Ее фамилия была Веллингтон, а не Вольф, но в чем-то он был прав. Мисс Веллингтон никогда не сдавалась. Фред Ферри сказал, что порой ему кажется, что этот парень Беннетт, живя с ней по соседству, почти заслужил этот кладбищенский дворик.

Глава восьмая

Сесс полюбил снег, как только решил, что он безопасен, но чтобы убедиться в этом, ему потребовалось несколько вылазок. После каждого падения он осторожно выбирался и опасливо пробовал поверхность лапой. Она осыпалась. Тогда, вытягивая лапу чуть дальше, постепенно переносил на нее свой вес. Поскольку он был крупным парнем, то лапа утопала в снегу. Он как можно быстрее вытягивал другую. «Будь я проклят, если это не похоже на плавание кролем, – сказал старик Адамс. – Что он собирается изобрести дальше?»

Множество всего. Сесс находил снег волнующим. Даже привыкнув к нему, он по-прежнему пробирался по снегу, будто плыл. В то время как Шебалу, когда мы их выводили, держалась дорожки, протестующе отряхивая лапы при каждом шаге, он бросался в каждый сугроб, словно отважно шлепающий по снегу ретривер. Вернувшись домой воодушевленный, он осматривался, ища, что бы поделать. Вот так и пришел к тому, чтобы учредить свой марафон вокруг дивана, что даже для сиамца было весьма экстравагантно.