Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР - [88]

На переломе репрессивной политики

Павленко и его подельники попали под арест за три месяца до смерти Сталина. В этот период репрессивная политика Советского государства была весьма интенсивной. На 1 января 1953 года в лагерях и колониях содержались около 2,5 млн человек, в тюрьмах — более 150 тыс., в спецпоселениях и ссылке — более 2,8 млн[655]. Эти 5,5 млн человек, находившихся в различных подразделениях Гулага, составляли около 3 % населения страны и более значительную долю среди взрослого населения[656]. Миллионы людей были осуждены к различным наказаниям, не связанным с лишением свободы: исправительно-трудовым работам, штрафам. Многие подвергались иным формам дискриминации — были лишены права на профессию или проживание в определенных местностях.

Характерной чертой советской карательной системы было постоянное производство политических дел и поиски политической подкладки в обычных уголовных преступлениях. Страну постоянно лихорадили кампании бдительности и выявления врагов. Продолжалась война в Корее и гонка вооружений. Значительными оставались материальные жертвы советского народа. На обстановку в последние месяцы жизни Сталина сильное влияние оказывало «дело врачей-убийц». На его волне росли антисемитские настроения и истерия борьбы с «врагами». Широко распространялись слухи о возможных погромах и депортациях еврейского населения[657]. Рос градус политической нетерпимости, подозрительности и поиска внутренних врагов.

Арестованных в такое время членов организации Павленко и их пособников не ожидало ничего хорошего. Однако уже на начальной стадии следствия им, можно сказать, повезло. Значительный масштаб дела породил организационные заминки. Рассредоточенное между органами госбезопасности Молдавии и Украины и Главной военной прокуратурой в Москве, следствие затягивалось.

Первоначально проверка, как уже говорилось, была инициирована военными прокурорами в связи с рассмотрением двух жалоб на организацию Павленко. Когда вскрылись истинные масштабы преступлений, прокуратура запросила помощь у МГБ и работала в тесной связи с чекистами. Сразу же после разгрома организации, ареста ее руководителей и обысков прокуроры попытались полностью передать дело в МГБ. В письме генпрокурора СССР в адрес Сталина, Берия и Маленкова от 24 ноября 1952 года, в котором сообщалось о Павленко и УВС, выдвигалась такая инициатива: «В целях полного выяснения действительных целей преступной организации, учитывая выявленное в результате обысков оружие, полагал бы целесообразным поручить следствие по этому делу МГБ СССР, которое могло бы проводить его при содействии прокуратуры в части раскрытия хищений государственной собственности»[658].

Однако это предложение не прошло. Можно предположить, что МГБ не горело желанием брать на себя новую обременительную работу. В отличие от многих сфабрикованных дел, в которых из арестованных просто выбивали нужные показания, дело УВС было реальным, а поэтому требовало дополнительных усилий, экспертизы, допросов сотен людей. Центральный аппарат МГБ, в котором было бы логично сосредоточить расследование деятельности столь разветвленной организации, был занят выполнением сталинского заказа на «дело врачей» и ему подобных. Так или иначе, материалы по УВС остались в Главной военной прокуратуре.

6 декабря 1952 года Цвигун сообщил руководству Молдавии, что по просьбе МГБ Украины, «где проходила основная преступная деятельность организации», следственное дело передавалось украинским чекистам[659]. Однако вскоре оно перешло на новый, более высокий уровень. С 20 января по 10 февраля 1953 года в Главной военной прокуратуре в Москве были сосредоточены материалы для продолжения следствия, а сами арестованные переведены в московскую Бутырскую тюрьму. На 20 марта 1953 года было арестовано 72 участника организации Павленко[660].

В Москве арестованные поступили в ведение следственной части по особо важным делам Главной военной прокуратуры. Это было сравнительно небольшое подразделение, занимавшееся, как следовало из его названия, наиболее значительными случаями, к числу которых принадлежало и дело УВС. Всего в 1952 году в производстве следственной части по особо важным делам находилось 62 дела, а в первом полугодии 1953 года — 100 дел. Расследование этих дел занимало значительные сроки, скорее всего в силу их сложности. В 1952 году из законченных следствием дел более половины рассматривались свыше двух месяцев, а в первой половине 1953 года — почти 80 %[661]. Большинство подследственных в этой структуре проходили по индивидуальным делам.

Члены УВС составляли в этом смысле особый случай. Их было много, в связи с чем на помощь пришлось дополнительно привлечь 20 прокурорско-следственных работников из других управлений Главной военной прокуратуры и региональных военных прокуратур. 72 арестованных были распределены по три человека на следователя, за исключением руководителей организации (Павленко и некоторых других). Судя по всему, им выделили персональных следователей[662]. Таким образом, в Главной военной прокуратуре делом УВС занимались около 30 следователей. Кроме того, при следственной части по особо важным делам был создан штаб из пяти человек для координации работы следователей и розыска подозреваемых, которые скрывались от ареста.