«Наше Политбюро ЦК является органом оперативного руководства всеми отраслями социалистического строительства»[1], — заявил в докладе по организационным вопросам на XVII съезде ВКП(б) в феврале 1934 г. Л.М. Каганович, в то время секретарь ЦК ВКП(б), заместитель И.В. Сталина по партии. Однако даже такая характеристика лишь в некоторой степени определяла реальные функции Политбюро.
Формально, по партийному уставу, Политбюро, образованное как постоянный орган в 1919 г., было (наряду с Оргбюро и Секретариатом) исполнительной инстанцией Центрального Комитета. Политбюро избиралось ЦК для ведения политической работы и было подотчётно ЦК. Фактически Политбюро являлось высшим органом власти в СССР. Именно Политбюро предопределяло все основные направления развития страны (а также рассматривало массу сравнительно мелких и второстепенных проблем), выступало главным арбитром при разрешении ключевых межведомственных противоречий, непосредственно организовывало исполнение многих своих постановлений и старалось держать под тщательным контролем всю систему власти. Значительное количество принципиальных решений и акций, формально исходивших от различных государственных органов (например, ЦИК СССР, СНК СССР, СТО СССР) на самом деле были результатом деятельности Политбюро. Обязательному утверждению Политбюро подлежали все сколько-нибудь значительные инициативы партийных, государственных, комсомольских, профсоюзных и т.д. инстанций. Руководители Политбюро с полным основанием могли заявить: «Государство — это мы».
Будучи одной из важнейших проблем советской политической истории, деятельность Политбюро фактически ещё не стала предметом специального всестороннего исследования, что прежде всего связано с состоянием источниковой базы. Немногочисленные работы, в которых делались попытки проанализировать эту проблему, были построены на опубликованных документах и материалах прессы[2]. В таких трудах поставлены важные вопросы, намечены возможные пути их изучения, сделаны некоторые оригинальные наблюдения. Однако закрытость архивов создавала непреодолимые препятствия на пути историков.
Из всех этапов деятельности Политбюро (как и советской истории в целом) лучше всего оказались исследованными 20-е годы[3], обеспеченные многочисленными источниками. Относительный «демократизм» внутрипартийной жизни, острые столкновения в руководстве Политбюро, сведения о которых неизбежно предавались огласке, доступность бумаг, вывезенных за границу Троцким, широкий поток документальных публикаций по истории внутрипартийной борьбы 20-х гг., подготовленных в годы «перестройки», хорошее состояние и относительная открытость архивных фондов облегчили работу историков. Наследство же закрытости последующих периодов составляли преимущественно фальсифицированные официальные документы, неубедительные мемуары и вычищенные архивы, доступность которых до сих пор оставляет желать лучшего.
Эти обстоятельства предопределили выбор хронологических рамок книги — обращение, сразу к 30-м годам, минуя предыдущий этап. Небольшие экскурсы в предшествующий период предприняты лишь в той мере, в какой это было необходимо для понимания событий, исследуемых в работе.
В книге рассматриваются две основные проблемы. Первая — организационная сторона функционирования Политбюро: что представляло собой Политбюро в 30-е годы как высший орган партийно-государственной власти, каким был порядок работы Политбюро, какие изменения происходили в его составе и деятельности на протяжении рассматриваемого периода. Вторая проблема касается механизма принятия решений в Политбюро, изучения той реальной политической «кухни», которая скрывалась за фасадом формальной процедуры работы Политбюро. Речь в этом случае идёт о соотношении власти Политбюро как коллективного органа и единовластия Сталина, о формировании на разных этапах группы высших руководителей партии, о степени совпадения или различия позиций членов Политбюро, наличии или отсутствии в Политбюро противоречий и конфликтов и т.д. Очевидно, все эти сюжеты тесно взаимосвязаны и переплетены. Изменения в процедуре деятельности Политбюро в значительной мере отражали перемены в порядке принятия решений и степени влияния Политбюро как коллективного органа власти. А сама эволюция личной власти Сталина, по замечанию итальянского историка А. Грациози, во многом предстаёт как проблема рождения и последующего формирования сталинского окружения, изменения в котором по-своему отражали каждую новую ступень советской истории[4].
Выдвижение этих задач предопределило структуру книги. Её главы сформированы по хронологическому принципу. Каждая глава посвящена определённому значимому этапу в развитии страны, периодам поворотов «генеральной линии», когда в наиболее откровенном виде проявлялись механизмы принятия важнейших решений в высших эшелонах партийно-государственной власти. В первой главе рассматриваются события 1930 г., когда произошло окончательное утверждение политики насильственной коллективизации и форсированной индустриализации, а из Политбюро были изгнаны А.И. Рыков и С.И. Сырцов — последние сколько-нибудь серьёзные оппоненты политики «большого скачка», сохранявшие официальные посты в высшем руководстве. Вторая глава посвящена этапу нарастания и апогея острейшего кризиса 1931–1933 гг. Ужесточая террор, сталинское руководство предпринимало в это время также попытки непоследовательных «реформ». Эти колебания между «реформами» и террором, исходившие из Политбюро, дают материал для определённых наблюдений по поводу ситуации в высших эшелонах политической власти. В третьей главе собраны и проанализированы факты, касающиеся обстоятельств временного усиления «умеренного» курса в 1934 г. Изменения в составе и деятельности Политбюро в связи с ужесточением террористической политики после убийства Кирова (1935–1936 гг.) — главная тема четвёртой главы. В двух последних главах рассмотрены события «большого террора» 1937–1938 гг., в том числе репрессии в Политбюро, а также их воздействие на функционирование высших партийно-государственных инстанций накануне войны.
