— Мы можем выйти. Да, — медленно соглашается он. — Но тогда я не смогу есть свою еду прямо с твоего живота.
Кайло нападает — Рей пытается защититься: она отскакивает, путаясь в смятых простынях и одеяле, но он успевает перехватить ее за щиколотку и потянуть на себя.
— Ты — монстр! — она хохочет, пока он губами прихватывает кожу у нее на животе.
Стук в дверь пресекает их забаву.
Они оба поднимаются на колени, глядя в сторону входной двери. Та находится на приличном расстоянии от зоны спальни, но в огромной, почти пустой студии звук разносится с поразительной громкостью.
— Ты ждешь кого-то? — спрашивает Рей, хотя по настороженному виду Кайло ей и так ясно: никого он не ждет. Особенно ближе к полуночи.
Стук повторяется.
— Почему твой звонок не работает? — шепотом интересуется она.
— Чтобы знали, что здесь никому не рады, — Кайло то ли шутит, то ли нет. — Кроме тебя.
— Бен, открывай! Я слышу, что дома кто-то есть!
Рей холодеет, безошибочно узнав по голосу своего босса и по совместительству мать Кайло.
Она ничего не говорит, стремительно слетая с постели.
Предметами ее одежды проложена дорожка от кровати до двери, и Рей, не зажигая света, торопится все подобрать: носки, нижнее белье, джинсы, футболку, блейзер, сумку.
В одной стене имеется встроенный шкаф-купе — вот туда она и устремляется, абсолютно голая, прижимая к груди свои вещи.
В крошечный зазор между раздвижными панелями она видит, как Кайло поднимается с постели, натягивает извлеченные откуда-то из-под кровати пижамные штаны, потом идет, зажигает свет, после чего все же исчезает по направлению к входной двери, где спустя несколько секунд, судя по всему, происходит напряженный немой диалог.
— Пригласишь внутрь? — почти любезно, но все же тоном, не терпящим возражений, интересуется Лея. И раз они оба появляются в поле зрения Рей, очевидно, Кайло не стал упорствовать.
— Как ты обошла консьержа?
— Сказала, что иду к сыну, и пусть только он попробует меня остановить.
Лея со сдержанным интересом оглядывает его квартиру.
— Может, чашку чая или кофе? — Кайло вежлив, хоть и слегка официален. Но вовсе не радушен.
— Ты один? — взгляд его матери совершенно точно оказывается направлен в сторону уже остывшего ложа любви — то недвусмысленно смято и разворошено.
— Да, — чуть помедлив, отвечает Кайло, скользнув взглядом по шкафу, где притаилась Рей.
— У тебя очень пусто, — чуть оттаяв, замечает Лея.
Рей с ней согласна.
— Что ты хочешь, мама?
Кайло обходит кухонный остров, как бы отделяя им себя от матери, — словно занимает оборону.
Лея поворачивается к нему.
— Думаю, пришло время для разговора, Бен.
Ее голос отнюдь не ласков: она пришла не искать примирения, а отчитывать.
— И двух лет не прошло, — Кайло не язвит, скорее горько констатирует.
— Бен, — голос у Леи напряженный от едва сдерживаемых эмоций. — Я прошу у тебя прощения.
Кайло молчит, но Рей замечает, что он заметно растерялся.
— Просишь прощения? — переспрашивает он.
— Да, — Лея приосанивается, и голос ее обретает твердость. — Ведь то, каким ты стал, и какие решения теперь принимаешь — это полностью наша вина. Моя и Хана. Ты не виноват в своей холодности и черствости. В своей слепой корысти — тоже. Это мы таким тебя воспитали.
Рей тихо ахает.
Она знает, что Лея попросту заблуждается, но это не отменяет ее жгучего желания выскочить из шкафа в чем мать родила и высказать той в лицо все, что она думает о ее словах, заступиться за Бена, то есть Кайло, и заодно выпалить с нескрываемым торжеством всю правду о его «предательстве».
Но она не двигается, продолжая дрожать от негодования.
Лицо Кайло застывает, как маска. Он переводит дыхание и интересуется:
— Это все? — льда в его голосе столько, что даже Рей вздрагивает.
— Почти, — Лея выдерживает тягостную паузу. — Ты наворотил дел, открестился от семьи — это я могу пережить, хоть мне и больно. Живи себе и будь счастлив. А я буду спокойна, просто зная, что с тобой все в порядке. Но оставь нас в покое, меня и нашу компанию. Не смей, Бен, разрушать еще и то единственное, что осталось от семейного наследия!
Последние слова она произносит, не скрывая тихой ярости.
Рей страшно следить за их беседой — все равно, что сидеть на пороховой бочке, но она не может отвести глаз. Если им всем повезет, Кайло сдержится, а Лея поспешит убраться.
— К чему все это, мама? — Нет, он не сдержался. — Ты разве сама не видишь? Сам факт того, что «Скайуокер» в свое время допустили появление такого сильного конкурента, как Сноук, доказывает несостоятельность и полный упадок твоей нынешней политики, — Кайло уже не пытается казаться бесстрастным. — Через год-два от семейного наследия ничего не останется.
— Посмотрим, как ты справишься со своей ролью руководителя, — недобро усмехнувшись, замечает Лея. — И не забывай: у нас есть Рей.
Он замолкает, будто наткнувшись на невидимое препятствие.
— Ты для этого выкинул тот финт с акциями? Надеешься сманить ее?
— А ты надеешься с помощью нее залатать все дыры? Истратить ее талант на что? Чтобы вы смогли продержаться на каком-нибудь неперспективном госзаказе лишние пару лет? Что будет с ней потом, когда она истратит весь свой потенциал, воплощая в жизнь твои бредовые идеи?
