Короткая глава в моей невероятной жизни - [56]

– Да ладно, – говорю я, – должно же быть в твоем прошлом хоть что-то темное.

– Ладно. Готова? Я играл на электрической бас-гитаре. Думал, смогу вступить в какую – нибудь группу, играющую панк-рок. Планировал сделать себе ирокез.

– И что случилось?

– Я играл очень, очень плохо. Слишком плохо, даже чтобы играть панк-рок. И не знаю, заметила ли ты, но мои волосы слишком хороши, чтобы так над ними издеваться.

Я провожаю его до машины. Мы стоим на морозе, прижавшись телами друг к другу. У него холодные губы, но теплый рот с солоноватым привкусом. Я могла бы простоять так всю ночь. В конце концов он отступает, садится в машину, делает прощальный взмах рукой и уезжает. Я обхватываю себя руками и смотрю на звезды. Их так много на небе. Сегодня звезд видно больше, чем неба. Я думаю о том, как раньше смотрела вот так на небо и от этого чувствовала себя маленькой и ничтожной. А сегодня, глядя на звезды, я понимаю, что начинаю осознавать свое место среди них.

Часть двадцать первая

Всего за десять дней до Песаха Ривка звонит мне, чтобы сказать, что ничего не получится. Она пытается убедить меня, что просто очень занята и не думает, что сможет все успеть, но под моим нажимом в конце концов признается, что чувствует себя недостаточно хорошо. Она истощена. Пробыв двадцать минут на ногах, она вынуждена лежать в постели два часа. Седер требует большой подготовительной работы, и Ривка с неохотой признала, что не сможет ее выполнить.

– Почему бы нам не отпраздновать его здесь? Я все сделаю. Тебе и пальцем не придется пошевелить.

– Это очень мило с твоей стороны. Но брось эту идею, Симона. Тебе не нужно этого делать. Ты не сможешь. Что ты знаешь о Песахе?

– Ты удивишься. Я быстро учусь. В любом случае, все уже решено. Ты приедешь сюда. Кто-нибудь приедет за тобой, так что тебе не придется садиться за руль.

– Я больше и не сажусь. Указания врачей. Но если ты не возражаешь против еще одного гостя, уверена, я смогу уговорить друга привезти меня.

– Приводи к нам столько друзей, сколько хочешь. Это же праздник. Наш дом должен быть полон родственниками и друзьями.

Я осознаю, что только что предложила для праздника наш дом и, по умолчанию, папино обслуживание на кухне, потому что – кого я обманываю? – я не умею готовить. И уж точно не смогу накормить толпу.

Мне стоит обсудить это с родителями.

Мама с папой сидят на крыльце. Там достаточно тепло, чтобы в свитере и пальто с кружкой чего-нибудь горячего посидеть на улице было бы в удовольствие. Я знаю, что они приложили немало усилий, чтобы я позвонила Ривке, чтобы проводила с ней время, но меня не покидает мысль, что, возможно, я перешла черту. Я только что пригласила Ривку и ее друзей сюда на Песах. Я вызвалась провести седер в доме моих родителей – истовых атеистов.

– Привет.

– Привет, детка. Будешь горячий шоколад? – спрашивает папа.

– Нет, спасибо. – Я сажусь на скамейку рядом с мамой и кладу ноги на стол. – По поводу Песаха…

– А, точно. Он уже скоро, да?

– Ага. Но Ривка не сможет его провести. Недостаточно хорошо себя чувствует.

– О, милая. Мне жаль. – Мама кладет руку мне на колено.

– Так что я предложила отпраздновать у нас дома. Я сказала Ривке, что она может приехать с друзьями и мы организуем седер. Я возьму на себя всю ответственность, обещаю. Узнаю, что нам нужно сделать.

Они обмениваются взглядами.

– Я очень хочу сделать это для нее. Это важно для меня.

Папа встает и втискивается на скамейку, так что я оказываюсь зажата между ними. Они оба меня обнимают.

– Ты готова к этому? – спрашивает папа. – Это может быть не так просто.

Я знаю, что он имеет в виду не только организацию седера. Я киваю и кладу голову ему на плечо.

Мы с Заком почти не видимся в школе, и я прекратила вкладывать в это какой-то особый смысл. Наши расписания просто не совпадают. Я также перестала ждать, когда же он со мной порвет. Перестала ждать, когда он расскажет мне, что не может ничего поделать, но любит Эми Флэнниган, даже хотя у нее уже есть парень. Я начала просто наслаждаться чем-то неподдельно прекрасным, происходящим между нами.

Сегодня у нас выдался редкий общий свободный урок. Мы находим в библиотеке уголок с диваном и минимальным количеством людей вокруг и снова притворяемся, будто делаем домашнее задание, а вместо этого просто болтаем. Я скидываю туфли, и он растирает мне стопы. Зак вызвался помочь мне с седером. Его родители и брат собираются прийти. Ривка приедет с тремя друзьями, которых мы видели в больнице. В общей сложности получается двенадцать че – ловек.

– Тринадцать, – говорит Зак.

– Нет, двенадцать.

– Нет, тринадцать, если считать Илию.

– Кто такой Илия?

– О, Симона. Тебе еще так много всего нужно узнать.

Я шлепаю его по руке:

– Не поучай меня.

– Ладно. Илия – это пророк. Ему нужно оставить место, налить стакан вина, и тогда, предполагается, он посетит твой дом во время седера.

– Ну, тогда, полагаю, мне стоит добавить еще одно лицо в список покупок.

Зак предлагает сходить к раввину, который проводил для него бар-мицву, за советом и инструкциями. Я напоминаю Заку, что места поклонения вызывают у меня мурашки, и я не очень хорошо отношусь к священнослужителям, будь то пастыри, раввины или монахи.