Корона Подземья - [12]

– Я был очень терпелив.

Обтянутые перчаткой костяшки скользят по моей щеке, потом по шее. Драгоценные камни под глазами Морфея горят фиолетовым цветом волнения.

– Но у нас больше нет времени. Червонная об этом позаботилась.

Я пытаюсь не обращать внимания на то, как реагирует мое тело на его прикосновение: меня буквально тянет к Морфею, словно гвоздик к магниту. Пригвожденная к месту, я могу лишь откинуть голову назад, чтобы разорвать контакт.

Сидя на корточках, Морфей прищуривается.

– Сбрось оковы, которые ты сама на себя наложила. Прими корону и освободи безумие Подземья в своей душе.

– Нет. Предпочитаю быть человеком.

Эти слова жгут мне язык, а грязь поднимается всё выше. Я похожа на мышку, которую глотает змея. Грязь сжимает грудную клетку, затем шею. Я задыхаюсь. Интересно, как долго Морфей намерен блефовать?

Он ложится на живот. Крылья стелются по земле и напоминают блестящие лужицы нефти. Он сейчас похож на того проказливого мальчика, каким был когда-то. Подперев подбородок кулаком, Морфей внимательно смотрит на меня.

– Я не стану умолять. Даже ради тебя, моя драгоценная королева.

Резкий порыв ветра сшибает с него шляпу. Морфей успевает поймать ее, прежде чем она унесется в расколотое пополам небо.

Он поворачивается ко мне, и его сияющие синие волосы треплются вокруг лица.

– Если ты откажешься остаться здесь и спасти Страну Чудес, я принесу свой личный хаос в мир людей. Сражайся за нас – или прими последствия.

Цветы подталкивают меня к нему; их грубые, покрытые листьями руки царапают мне шею и щеки, хватаются за волосы на затылке, чтобы я не могла отстраниться. Морфей улыбается. Он так близко, что я чувствую на лице жар его дыхания.

– Я тебе этого не позволю. Не пущу тебя в мой мир, – говорю я.

– Слишком поздно, – негромко произносит он, и мое тело отзывается эхом. – Когда они найдут твой труп, я уже буду там.

Глава 4 Между дьяволом и морем грязи

«Найдут труп»? Я хочу закричать, но не могу издать даже стона: мой рот залепляет чья-то ветвистая рука.

Морфей встает, свесив крылья до лодыжек. Он поправляет шляпу, что-то приказывает цветам жестом и превращается в ту самую бабочку, которая не дает мне покоя во сне: черные крылья, синее туловище. Махаон размером с птицу.

Лозы тянут меня вниз, грязь напоминает липкий сироп. Все внешние звуки кажутся приглушенными. Ничего не осталось, кроме моих собственных рыданий и биения сердца. Ничего, кроме дрожания в горле и в груди.

Невозможно поднять веки. Ресницы приклеились к щекам так крепко, что я не в силах открыть глаза. Предметы одежды давят, как будто они намазаны клеем. Я парализована.

Не только физически, но и психологически.

Слишком тесно… слишком давит. Клаустрофобия, которую я, казалось, победила год назад, обрушивается на меня волной.

Чернота. Мертвая тишина. Беспомощность.

Я стараюсь не дышать, боясь, что грязь забьется в нос. Но она в любом случае просачивается в ноздри. Я давлюсь и чувствую, как сжимаются легкие, когда грязь проникает в них. Пытаюсь барахтаться, двигать руками и ногами, но получается только судорожное подергивание. От моих движений грязь лишь плотнее смыкается вокруг, как зыбучий песок.

Сердце колотится, все нервы вопят от страха.

«Не делай этого!» – мысленно кричу я Морфею.

Я никогда не думала, что он зайдет так далеко. Я, как дурочка, верила ему, когда он говорил, что неравнодушен ко мне.

«Разве ты что-нибудь исправишь, убив меня?» – пытаюсь я урезонить Морфея.

Но тут включается логика. Морфей ничего не делает без причины. Он провоцирует. Ожидает, что я попробую освободиться.

«Морфей!» – мысленно зову я еще раз.

Эхом отзывается бешеное биение пульса.

Нарастающее давление в легких мучительно. Под сомкнутыми веками собираются слезы, которые не могут пролиться. Тело, сдавленное грязью, болит. Голова кружится, я уже ничего не понимаю…

Измучившись, я начинаю терять сознание. Так безопаснее. Нет ни боли… ни страха…

Мышцы расслабляются, и боль отступает.

Меня пробуждает крик, который раздается в моей голове:

«Ты будешь бороться или нет?!»

Я снова напрягаюсь.

«Но как? Я в ловушке».

«Будь находчивее, – голос Морфея звучит ласковее – нежно, хотя и побудительно. – Ты не одна там».

Разумеется, я одна. Зомби-цветы ускользнули, как только затянули меня вниз. Несомненно, они сейчас на поверхности и смеются вместе с Морфеем. Единственные живые существа, разделяющие со мной мою могилу, – это насекомые, которые копошатся вокруг.

Насекомые…

Много лет я слушала их шепот, но никогда не пыталась с ними разговаривать, по-настоящему общаться. Может быть, они не откажутся помочь, если я попрошу.

Достаточно одной мысли, проблеска надежды, немой мольбы выкопать меня – и тут что-то пробуравливает грязь вокруг.

Насекомые ползут по моим ногам. Давление слабеет. Я уже в состоянии двигать ступнями. Потом обретают свободу запястья. И наконец, руки и ноги. Я копаю вверх, пробиваясь сквозь толщу земли.

Вверх, вверх, вверх. Грязь становится жидкой, и я плыву.

Но что-то идет не так. Насекомые и черви разворачиваются и забиваются мне в ноздри. Мое горло переполнено ползущими, извивающимися телами. Я давлюсь, пытаясь вместить их всех…