Корона двух королей - [64]

Данка растерялась.

— Её величество просит, чтобы вы сделали из него бриллиантовые нити для венка невесты.

Дагмар прикусил губу.

— Но это же был подарок короля!

— Она знает это и помнит ваши перед ней заслуги. Именно поэтому она обратилась именно к вам. Только вы сможете сделать из этого прекрасного ожерелья нити для свадебного венка принцессы Вечеры. А в качестве награды она просила передать вам вот это.

Данка протянула ему рубиновое кольцо, одного лишь взгляда на которое Дагмару хватило, чтобы его оценить. Более чем щедрое предложение за работу, с которой справится и его подмастерье.

— Мне будет очень грустно его разбирать.

— Королева знает это, но говорит, что может доверить это только своему другу.

Разумеется, Дагмар был до глубины души польщён называться другом королевы, а потому переживал он недолго, когда согласился исполнить заказ. Но, несмотря на быстрое совершение сделки, Данка и Влахос покинули лавку только через полчаса, потому что Дагмар не смог удержаться и похвастался перед этой милой девушкой своей коллекцией драгоценных камней, которые хранил в ящиках, запертых на тяжёлые замки. Дагмар рассказывал, что здесь хранятся образцы всех камней, которые только можно встретить в Ангеноре: цитрины, алмазы, изумруды, аквамарины, рубины, аметисты, хрусталь, нефриты, малахит, агаты, гагаты, альмандины, турмалины, халцедоны, авантюрины, хризопразы, аметрины, гранаты, хризолиты…

— А огненный опал? — спросила Данка, разглядывая сияющие самоцветы, но не решаясь дотронуться до них.

— Опалы не здешние камни, дорогая. Их когда-то завозили из Шеноя и Касарии, но поставок уже давно не было. На моём веку я видел лишь один огненный опал у Гезы. Вы её знаете? Это местная знахарка. Она использует его для гаданий. Насколько мне известно, сейчас ими особенно не торгуют — политика, сами понимаете. В своё время я инкрустировал ими браслеты и серьги. Не скажу, что этот камень один из моих любимых, но он хорошо подходит для украшения шкатулок или зеркал.

— Я видела такой у принцессы на шее. Удивительный камень — в нём будто заточено пламя. Она не снимает его даже на ночь. Она называет его «Валамар».

— «Сердце огня»? — Широкие седые брови Дагмара вскинулись вверх. — Что же, точнее не скажешь. Хотя это немного странно — давать имена чему-то обычному. Это не рубин «Королева Сегюр», и не сапфир «Граф Каслин» и уж тем более не алмаз «Безмятежность». Она действительно его носит?

Данка кивнула.

— Хм, это не самый дорогой камень в её коллекции. У принцессы есть и рубины, и изумруды размером с перепелиное яйцо. Пару лет назад я изготавливал для неё заколку с пурпурным сапфиром. Странно, что она носит огненный опал. Может быть, это чей-то подарок?

Когда они ушли, Влахос повёл Данку вдоль набережной Руны и угостил леденцами из патоки, которые на солнце очень быстро начали таять. Данка не видела, что Влахос внимательно наблюдал за тем, как она облизывает измазанные пальцы, а когда увидела, смутилась.

— Я совсем чумазая, да?

И засмеялась, а Влахос улыбнулся, снял с уголка её губ капельку сладкого мёда и слизнул с пальца. Возникла неловкая пауза, как если бы мужчина слишком поторопился в проявлении своих чувств и намерений, но, вопреки ожиданиям, Данка, хотя внутри неё ещё всё болело, не почувствовала страха. Наоборот, её как будто приподняло над брусчаткой что-то нежное и тёплое. Она встала на носочки и легонько поцеловала Влахоса в щёку. Его седые волосы защекотали её лицо, и она улыбнулась.

Потом они, храня этот поцелуй, как свою маленькую тайну, двинулись в сторону замка, где Данка вернулась на кухню, чтобы с нетерпением ждать новой встречи, а Влахос исчез в бесконечных коридорах Туренсворда.

ГЛАВА 13 Почетные гости из Алого утёса

Вести о лже-Ловчих, как это бывало обычно, разлетелись по Ласской башне так же быстро, как и среди придворных. И если среди вторых любая новость была не более чем поводом посудачить от безделья, то среди солдат дело обстояло куда интереснее. Придворные жили в замке, ограничивая свой круг общения лишь себе подобными, в то время как солдаты, люди попроще, были вхожи в Нижний город, а потому они служили прекрасным средством для распространения слухов среди обычного народа. Так, любое слово, брошенное пьяными устами в оживлённой таверне, мгновенно разлеталось по закоулкам Паденброга и обрастало такими пышными подробностями, что уже через пару часов было совершенно не важно, что было правдой, что полуправдой, а что откровенным вымыслом. Поэтому стоило кому-то только заикнуться о выживших в Негерде, как спустя всего пару дней в народе уже бушевало настоящее негодование по поводу вероломного маневра Теабрана в Приграничье. Конечно, находились и те, кто не верил ни единому слуху и подстрекал народ — дескать, солдаты короля на то и солдаты короля, чтобы говорить только то, что выгодно короне, и даже находили свидетелей, которые видели, как Ловчие выезжали в те дни из города в направлении северных земель. Другие же находили свидетелей, которые уверяли, что лично знают «ту Данку и того самого Альфреда, послушника со шрамом», и что они им сообщили, что Ловчие здесь абсолютно ни при чём: и плащи у нападавших были из другой ткани, чем та, из которой сшиты плащи войска Влахоса Бродяги, и говорили они не на северном наречии, и даже подковы их копей не были покрашены, как принято на севере, — а значит, то были не Ловчие, а люди Теабрана.