Корона двух королей - [63]

— Я слышала, — глазки Данки загорелись яркими звёздочками, — эти статуи изваяли в те времена, когда царствовал Ардо, который видел богов, потому и статуи выполнены в настоящую величину. Вот бы их увидеть, правда?

— Одну можешь.

— Кого?

— Саттелит. Её кожа черна, как самая тёмная ночь, и на ней сияют звёзды. Когда на улице темно, она спускается с гор и распускает свои длинные серебряные локоны на небосводе.

— Значит, ночью мы видим Саттелит?

— Если верить преданиям.

Влахос нравился Данке, и она чувствовала, что нравится ему. Влахос задавал ей много вопросов и слушал больше, чем говорил о себе, а Данке так хотелось узнать о нём как можно больше. Но Ловчий упорно избегал ответов на прямые вопросы, ссылаясь на то, что его жизнь по-настоящему началась пять лет назад. О своём княжестве он сказал лишь то, что это был суровый горный край, где снежные хребты тянутся до самого моря, а у подножия расстилаются луга, на которых когда-то пасся скот. Повсюду ещё недавно жались друг к другу крестьянские дома, а замок Ровенна с сотнями башен до неба стоял на холме. Теперь там были только горы, которые всё так же тянутся снежными хребтами к морю, и больше ничего. Только ядовитые змеи и остались.

Проходя мимо цветочной лавки, Влахос стащил фиалку и подарил девушке. Продавец заметил кражу, но решил не поднимать шума — меньше всего ему хотелось переходить дорогу Бродяге. Данка засмущалась, но вплела цветок себе в косу.

Очень скоро они дошли до указанного королевой дома и, постучав в чистые, будто вылизанные, дубовые двери, вошли внутрь.

В довольно просторном помещении, отделанном красным деревом, за прилавком, на котором стоял лоток с необработанными аметистами, сидел мужчина с глубокими благородными залысинами и в сюртуке из дорогого кантамбрийского бархата. В руках он вертел один из камней, довольно крупный, и придирчиво изучал его через увеличительное стекло. Видимо, камень не прошёл сквозь призму параметров въедливого отбора, потому что уже спустя пару секунд был безжалостно отброшен в корзину у стола.

— Что угодно? — спросил ювелир, не удостоив вошедших даже быстрым взглядом.

— Мы пришли по личной просьбе её величества королевы Суаве, — заявил Влахос, что сразу изменило ситуацию. Мужчина отвлёкся, отбросил лупу в коробку с самоцветами и встал.

— Что же вы сразу не сказали? — Его лицо расплылось в елейной улыбке. — Милости прошу.

Он провёл гостей в дальнюю комнату и усадил за стол, на котором стояли кубки.

— Вина? — угодливо спросил хозяин. — Южное кантамбрийское. Самое лучшее.

— С удовольствием, — ответил Влахос.

— Прошу меня простить, — спохватился хозяин лавки. — Получил крупный заказ на оценку аметистов. Нашёл две фальшивки. Какие-то умельцы выкрасили стекло в фиолетовый цвет. Сейчас, знаете ли, нужно быть осторожным, иначе продашь гальку, удачно совпавшую цветом с самоцветом, по цене самого самоцвета, стыда потом не оберёшься. А для меня репутация важна, как для любого в моем деле. Меня, кстати, зовут Дагмар, — сказал он, протягивая бокал девушке.

— Я — Данка, — ответила та, принимая бокал.

— Данка, какая прелесть, — улыбнулся ювелир. — Знал я как-то одну Данку, пряла пряжу в паре кварталов отсюда и приносила моей жене нитки на продажу — милое было дитя. Ручки пухленькие, кожа нежная-нежная, глазки светлы, как аквамарин. Кажется, она вышла замуж за мясника. Но это неважно. Вы тоже хорошенькая. А вас я знаю. — Дагмар указал мизинцем на предводителя Ловчих, подав ему бокал. — Как поживаете?

— К сожалению, мне нечем вас порадовать. У меня всё хорошо.

— Наслышан о ваших делах в Нижнем городе пару лет назад. Весь город об этом судачил.

— Значит, урок был усвоен. — Влахос пригубил вина.

— Понимаю вашу преданность королю, но, чтобы доказывать её вот так… — Ювелир осёкся. — Вы весьма жестокий учитель, знаете ли.

— Некоторые науки вколачиваются только с помощью кулаков и ссадин.

— Племянник моей соседки был среди тех заговорщиков, — сказал Дагмар, наполняя кубок для себя. — Бедняжка до сих пор не оправилась. — Ювелир задумчиво прищурил глаз. — Кажется, она вас прокляла до седьмого колена.

— Значит, хорошо, что я не верю в проклятия.

— Значит, хорошо, — кивнул Дагмар и сделал глубокий глоток. — Так что вас привело в мою скромную обитель? — спросил он, окинув гордым взглядом обитель, которая вовсе не была скромной. — Сам предводитель Ловчих не стал бы приходить сюда без особого распоряжения. У королевы новый заказ?

— Вот. — Данка достала из-под полы своей накидки платок и развернула. Блеск бриллиантовых искр отразился в знающих цену камням зрачках ювелира.

— О! — воскликнул он, аккуратно притрагиваясь к драгоценности тонкими пальцами. — Ожерелье королевы!

— Вы его знаете?

— Я его сделал, — ответил Дагмар. — До сих пор не верю, что это чудо — дело моих рук. Разве оно не безупречно? Что с ним случилось? Где-то выпал камень?

— Нет, оно целое.

— Тогда что же с ним не так? Почему вы мне его принесли?

— Королева просит, чтобы вы его переделали.

— Что?! — Дагмар вдруг отдёрнул руку от бриллиантов и выпрямился. На его лице читалась уязвлённость художника, которого просят обрезать края своего шедевра, потому что он не влезает в чьи-то двери. — Как можно?!