— Ну, ты чего? — Андрей отвел взгляд от лобового стекла. — А как потом? Пахнуть будет. — От простоты, незамутненности взгляда пленнику стало еще страшнее. Язык дрогнул и сломался.
Андрей выслушал исповедь неудачливого наемника и укоризненно покачал головой. — Что за народ? Неужели поверил с ухом-то? Стал бы я такой ерундой заниматься. Ты представляешь, сколько возни, крови? Дурашка. Купил я тебя. Ну не стал, к примеру, ты говорить? Пристрелил бы, всего делов-то. — Закончил воспитатель. — «А чего? Играть, так играть. Все должно быть взаправду. Иначе не убедить».
— Будь здоров. — Попрощался Ильин с пристегнутым пассажиром. — Пошел я, а ты постарайся меня больше не встречать. Ладно? — Пристально заглянул в глаза неудачливому советчику.
Заметил, как полыхнул в зрачках огонек страха: «Увы, пройдет быстро, а он будет гореть желанием отомстить, рассчитаться. Конечно, разумнее было бы… Но я даже того, безухого, не дал кончить. Его уже в Гудермесе, свои…, за говорливость».
Андрей захлопнул дверцу и осторожно двинулся по обочине, внимательно следя, чтобы не угодить под фонтаны брызг, летящие из-под колес спешащих мимо авто.
— Ты помнишь, Андрюха, дороги Смоленщины? — С чувством процитировал одинокий пешеход классика соцреализма, а уже от себя добавил. — Неужто и там такая же грязь? — Глянул на сумрачный пейзаж среднерусского пригорода, огорченно осмотрел испачканные в грязи ноги. Как ни берегся, однако, измазался вволю. Конечно, доехать было куда проще, но не целесообразно. Рассказ деморализованного языка ничего особо ценного не дал, да, по сути, и не мог. Сказали парню: «Пойди, потолкуй, припугни». Денежку дали. Он пошел. А что так вышло? Кто ж знал.
Некий Витя «Хлыст», наверняка, передаточное звено, а поручителя может не знать и сам. Так что тащиться по цепочке — дело дохлое. А связь с безутешной вдовой естественно не прослеживается. Поэтому Андрей, изобразив из себя контуженного на всю голову отморозка, совершенно сознательно бросил машину и «забыл» отобрать у прикованного «супостата» телефон. Но не запамятовал, невзначай, уведомить о своих планах посетить бизнес даму, а после выпотрошить из нее все, что она сможет сообщить. Остается надеяться, что страху нагнал достаточно, и обгадившийся пленник сможет убедить своих шефов в серьезности намерений соскочившего с катушек опера.
Размышления не мешали гренадерскому шагу. Прошло немногим более получаса, как вдалеке показались резные башенки крыш, раскинувшихся в патриархальной тишине пригорода особняков состоятельных бизнесменов и чиновников уездного города новой России.
С небольшого пригорка отлично просматривалась вдовья светелка. Андрей выбрал место, замер. Чему-чему, а ждать его научили. Сперва в армии, а уж после в розыске. Единственное, что беспокоило наблюдателя, некормленый кот. Василий имел неприятную привычку выражать недовольство хозяином посредством игнорирования наполненного свежим песком лотка. Иными словами, гадил под дверь, кучно, со значением.
«Ладно, сам виноват, вытру». — Смирился с неизбежностью уборки Ильин. Ожидание принесло свои плоды. Могучий джип совершенно бандитского, траурного цвета вполз на территорию усадьбы вдовы и замер. Двери авто синхронно распахнулись, и на площадку, с удалью ОМОНа, штурмующего управу винного завода, посыпались затянутые в черную униформу мордовороты. Кто их разберет нынешних. Охранная ли это структура, или штатные МВДшные горлохваты. Тем не менее, сноровистые пацаны грамотно оцепили дом, перекрывая пути отхода, и, рассыпаясь, словно горошины из перезрелого стручка, рванули внутрь помещения. Увы, к искреннему неудовольствию семейства бобовых им выпало «зеро». «Старшой» группы захвата выкатился из дверей и доложил сидящему в машине. Что доложил, понятно было и без сурдопереводчика. Отворилась блестящая лаком дверца, и на заснеженную брусчатку опустилась нога организатора шоу. Андрей внимательно всмотрелся в лицо кукловода и даже присвистнул от удивления.
«Какие люди в Голливуде?» — На продуваемом осенним ветром пятачке стоял ни кто иной, как сам «глава местной администрации», вернее мафии, а по совместительству мэр города, более известный в широких кругах общественности, как «Чебурашка». Прозвище знали все, кроме разве что самого городского головы. Да и то не факт. Прозванный так за громадные уши и идиотскую улыбку дегенерата он, однако, сумел грамотно сформировать предвыборную команду, с особым цинизмом «дезавуировать» основного противника, убедить в своей лояльности представителя центральной власти и вот уже второй год усердно осваивал городской бюджет. Начав с примитивного рэкета, к дефолту «Чебурах» заматерел. Поменял спортивный костюм на солидный пиджак и стал именовать себя предпринимателем. «Отбитый» в результате первичной приватизации мясокомбинат дополнил Дворец спорта, который особых денег не приносил, но был дорог как голубая мечта тревожной юности, когда не успевший еще заплыть жиром лопоухий живчик прыгал на татами в одном из спортобществ обосновавшихся под сводчатой крышей.
Аркадий, такое имя носил в миру авторитетный градоначальник, почесал остатки потерянных в боях за капитал волос, выплюнул короткую фразу. Андрей даже хрюкнул, сообразив, куда отправил Аркаша своих «цепняков».
