Королевство Кинзи - [38]

– Я напросился искать жучки в твоей комнате. Хотя сюда рвались все, но я победил – все-таки Джек во мне души не чает. Привет, напарница!

– Что?

– Напарница, говорю, привет. Да не тушуйся! Что это, бигуди? Просто ужас. Можно сфотографировать?

Я настолько разволновалась, что отвечала на рефлексах:

– Стучать надо!

Он, не оборачиваясь, стукнул три раза по двери, для особо непонятливых сопровождая действия исчерпывающим объяснением:

– Тук-тук-тук. Выглядишь так, будто мне не рада.

– Почему именно ты?

– А. Мне было интересно, какая у тебя спальня. И думал, что у нас с тобой уже именно такие отношения, когда мы переходим к стадии «покажи мне свою комнату!»

Я, спохватившись, сильнее запахнула халат. Он же направился к кровати, присел на корточки, одной рукой приподнял матрас, а другой ощупывал снизу. Потом направился к столу.

– Вряд ли прослушки поставили еще где-то, кроме гостиной, но Джек предпочитает перестраховаться, – Рик демонстративно ухватил мой бюстгальтер со спинки стула и откинул его на кровать. Я не пошевелилась. – Он всех парней сюда выдернул. Сказал, что после юбилея тут обнаружили, распсиховался весь. Жаль, меня на вечеринку не пригласили – мы бы с тобой отожгли! Наверное, мое приглашение куда-то запропастилось? Всегда мечтал погулять в таком шикарном месте в толпе разукрашенных капиталистов.

Он прошелся пальцами по ободку зеркала, заглянул под туалетный столик. Постепенно приходя в себя, я отмечала, что Рик ведет себя так, как вел бы в том случае, если между нами отсутствовала неловкость после последней встречи. Но на его сарказм мне всегда найдется что ответить, пусть даже на рефлексах:

– Видимо, почтовый голубь умер от старости, пока летел в твою хижинку на окраине.

Рик осмотрел окно, повернулся ко мне и, наконец, уловил настроение:

– Ты не в духе из-за найденного жучка или злишься именно на меня?

– А есть причина на тебя злиться?

– Не знаю, – он шагнул ближе, я спонтанно попятилась. И это он точно заметил. – Эй, напарница, а давай снова дружить?

Его глаза искрились – верный признак сдерживаемого веселья. Он сделал шаг вперед, и я выставила руку, чтобы не приблизился еще. Надо бы ответить что-нибудь легкое, чем сразу можно свернуть разговор и выпроводить его отсюда, раз закончил, но в голову ничего умного так и не пришло. Мое молчание он тоже оценил:

– Ого, да между нами прямо Великая Китайская стена появилась. Или у меня провал в памяти, или в последнюю нашу встречу ее не было?

Он отвел мою руку, будто от препятствия отмахнулся, но шага не сделал – ждал ответа.

– В общем… да, ты прав, – я соображала вместе с произносимыми словами. – Мы в последний раз… Это было лишним. Ты и сам понимаешь. Отец прибил бы тебя, если бы…

– Обо мне беспокоишься? – теперь он уже улыбки скрыть не мог. – Или все-таки обиделась?

Проиграть конкретно это сражение – значит, проиграть всю войну:

– На что мне обижаться?

– Не знаю, – он пожал одним плечом. – Некоторые любят обижаться на правду.

– Уходи, Рик, мне нужно собираться. И обиды тут ни при чем! Поговорим в понедельник.

– Поговорим, конечно…

И медленно начал сокращать дистанцию – достаточно медленно, чтобы я успела возразить:

– Я серьезно, Рик. В прошлый раз… это было неуместно. И от скуки! Мне просто не нужны проблемы, поэтому больше никаких там…

Сердце колотилось так быстро, что я чувствовала, как от этого сама трясусь. Он же словно оглох: так же медленно наклонился, спокойно притянул меня за талию. И… вполне возможно, что я сама поцеловала его. Да, черт возьми, это вполне возможно, потому что он мне нравится до заходящегося дыхания! Рик сразу перехватил инициативу, открывая языком мои губы. Я прильнула к нему всем телом. Казалось, мы оба забыли, где находимся и что в любой момент сюда может кто-нибудь заявиться. Окончательно с толку сбивал его напор. И бессмысленность моего напора. Безумие какое-то!

Слишком много всего для такого короткого поцелуя – он отстранился через несколько секунд! Выдохнул шумно и сразу отпустил меня:

– В следующий раз выражайся яснее, Клэрис Кинзи, а то тебя не поймешь. Ладно, увидимся в понедельник.

И вышел за дверь. Я осела на пол там же, где стояла. Чувствовала себя злой, униженной и… совсем немного счастливой. Потому что он вел себя так, будто ему нравилось меня целовать, будто ему вообще мало что нравится настолько сильно! Еще через двадцать минут до меня дошло, что я все-таки нахожусь в более уязвимом положении, чем Рик. Что бы я себе ни придумала о его реакции, свою-то реакцию я ощутила по полной. И ему показала как нельзя лучше – он теперь знает, что может скрутить меня в узел, а я так и буду скулить, как собака, в ожидании любой ласки. Да ни за что! Пора вспомнить, что Кинзи тут я, а не какой-то там нищий выскочка. И да, он мне нравится ровно до той степени, чтобы я не собиралась его отпускать. Вот только правила надо скорректировать: это Рик должен застывать в ожидании меня, это он обязан переживать и мучиться, искать варианты выхода для нас обоих, не находить и срываться на импульсивные поступки! Так и будет. Как же замечательно, что мы работаем в одном офисе: никуда друг от друга не денемся.