Королевство белок - [49]

— Ты меня тоже потом научи этой песне! И спой мне ее на родном языке. А то мои родители с юга, а я даже их языка не знаю… И про виноград… Ты-то, наверно, знаешь, что виноград — это почти что плющ, а вовсе он не растет на деревьях, как вишни?

Часть III

Через своих богадельских приятелей Илла договорилась с контрабандистами. Ее и пятерых ее спутников обещали взять на корабль купца Ринселла, немолодого рыжего человека с обветренным красным лицом. В день, назначенный к отплытию, на море посвежело. Но судно было загружено, и маленький кораблик, который для прикрытия вез в Соверн еще и разрешенный товар, отчалил от пристани.

Ирица долго стояла на палубе, закутавшись в плащ. Берест и его спутники помогали матросам управляться с парусами: они не знали морского дела, но им приказывали, когда «тянуть» или «травить». Ирица вслушивалась в новую для нее жизнь моря. Она ощущала, как под днищем проплывают стаи рыб, чувствовала присутствие неведомых и причудливых зверей, рост водорослей. В глубинах жили ее сестры — морские девы. Как Ирица умела сливаться с лесом, так они — с волнами. Лесовица видела их только мельком, а люди — нет.

Ветер все свежел. Женской работы на корабле не было, и Илла вместе с Ирицей старалась только не мешать контрабандистам вести судно. Иллесия поняла, что любит море до сумасбродства. Она не знала, какую опасность предвещают пенные барашки на гребнях волн, ветер и черная точка на горизонте — летящая навстречу суденышку туча.

— Ты лесовица, а я бы хотела стать морской девой! — призналась Илла подруге.

К вечеру хлынул дождь, потом — ливень. Волнение усиливалось, и вскоре начался настоящий шторм. Небо так потемнело, что нельзя было угадать, день сейчас или ночь. Наконец буря до того разошлась, что сломалась мачта. По настоянию купца спасая груз, капитан выбросил корабль на берег.

Контрабандисты не сомневались, что это западное побережье. Впереди виднелись горы, по-видимому, Орис-Дорм. Посовещавшись с капитаном за картой, купец Ринселл решил, что пойдет за помощью. Корабль был сильно поврежден. Капитан с большей частью команды оставался на берегу охранять груз. Берест и его спутники вызвались идти с купцом. Они решили, что лучше будет смириться и осесть на зиму в каком-нибудь городке, чем возвращаться в Анварден с потерпевшими крушение контрабандистами.

Стоял запах поздних грибов, под ногами хлюпали облетевшие листья. Ливень кончился лишь недавно. Илла, которая в городе чувствовала себя уверенно, старалась не показывать, что в лесном чертоге ей не по себе. Она держалась поближе к Зорану, у которого из-под куртки уныло выглядывал отсыревший кот.

— Почему так темно? Ирица, в лесу всегда так темно днем? — удивлялась Иллесия.

Темно было из-за того, что кроны деревьев закрывали пасмурное небо. Ирица, наклонив голову, прислушивалась к жизни леса.

Берест взялся вести: он сказал, что у себя на родине был охотником. Он и в самом деле охотился в даргородских лесах, как большинство тамошних крестьян. Но теперь ему помогала находить путь жена-лесовица. Вспомнив, что она умеет читать его мысли, он окликал ее про себя, и она отзывалась. «Я чувствую, где-то здесь есть человеческая дорога», — мысленно предупредила его Ирица. «Тропа?» — спросил Берест. — «Большая каменная тропа…»

— Мы должны идти на юго-восток, — глядя в карту, напоминал Бересту купец. — Там начинаются земли Годеринга.

«Там что-то есть, — напряженно вслушиваясь, мыслями предупреждала мужа Ирица. — Что-то, не лес…» «Город? Село?» — угадывал Берест. «Не знаю», — от усилия понять Ирица мерцала глазами в полумраке чащи. Она шла впереди маленького отряда рядом с Берестом. Купец и матросы не видели, как время от времени вспыхивает ее взгляд.

Энкино остановился, глубоко задумавшись.

— Нет, это, безусловно, дорога, — медленно и внятно произнес он, носком сапога поднимая мох. — Но очень древняя. Видите, почти все заросло, — он наклонился. — Не правда ли, эти камни уложены человеческими руками?

Путникам и впрямь начинало казаться, что местность вокруг несет какой-то едва уловимый отпечаток упорядоченности.

— Старинный путь… — голос Энкино пресекся.

Он подумал, что это открытие.

— Нужно пометить на карте, — сказал он купцу. — Может быть, мы нашли какое-то древнее королевство, о котором говорится у историков.

— Нам бы лучше, где живые люди селятся, — недовольно буркнул купец Ринселл.

— Скоро лес кончится, — уверенно произнесла Ирица. — Вот за тем оврагом.

Хассем вздохнул. На корабле его больше всех его спутников мучила качка, и, ослабев, он уже давно шел через силу.

— Сейчас бы в трактир, да, братец? — Илла подмигнула Энкино. — К теплому бы очагу. А не к развалинам древнего дворца из твоих книжек.

Но и за оврагом лес не кончился. Насколько мог видеть глаз, и заброшенная дорога, и непролазные заросли по ее сторонам, и мокрая трава — все это было впереди точно так же, как и за спиной. Хассем вдруг ощутил, как у него подкашиваются ноги.

— Что-то сил моих никаких… — в тот же миг пожаловалась Иллесия.

Ирица остановилась с широко раскрытыми глазами.

«Тут ничего нет… а там опять лес. Берест, как же это?» — она растерянно посмотрела на мужа. «Как — „ничего нет“, Ирица? — мысленно спросил Берест. — Чего нет?». Она отвечала: «Ничего. Все это не настоящее». Берест ее не понимал. Он молча повел своих спутников вперед. У Хассема кружилась голова, как будто не хватало воздуха, и от тяжести в ногах он готов был сесть на землю. Он посмотрел на Энкино — тот тоже побледнел.