Королевство Бараглаф - [36]

Она покачала головой, широко раскрыв глаза.

— Пока ты останешься здесь, а я пойду в «Побитую Шавку» и начну войну Гильдий.

— Зачем, Акулья Наживка?

— Зачем? По двум причинам. — Он загнул один палец. — Во-первых, потому что я точно знаю, что у меня нет шансов самому убить Ибхану; и — он загнул еще один палец, — во-вторых, потому что по-настоящему яростная война Гильдий — а она обещает быть такой — заставит на время стражу и других чужаков держаться подальше от Трущоб. Нам может понадобиться передышка. Жди здесь, я скоро вернусь. — И он ушел.

Это была самая жалкая Ярмарка Итих, какую Филин мог припомнить, так как провел весь этот день в библиотеке под неусыпным надзором Минцеры, Элхара и других телохранителей. Он пытался развлечься, практикуясь в чтении, но это оказалось не так уж весело, ведь рядом не было никого, кто бы помог ему. Даже в саду не было ничего интересного, поскольку придворные предоставили его своим слугам. Внутренний дворик подмели и приготовили для танцев. Вдоль всех аллей и у фонтанов установили цветные стеклянные подсвечники в форме шаров. Ясно, что в этот вечер здесь будет чудесный праздник, и точно так же ясно, мрачно думал Филин, что его не пригласят. Никто даже не принес ему маргаритку, а он еще никогда не проводил день Итих без Цветов — подарка от Мышки или ее мамы.

На него накатила болезненная тоска по дому. Он задержал дыхание и стал усиленно моргать, ожидая, что это скоро пройдет. Опасно сейчас думать о Мышке, Норке и остальных друзьях. Неожиданно его охватило тревожное беспокойство: почему Элхар и Миледи искали Мышку, и правда ли, что Акулья Наживка и Норка убили Цифу? Арра говорила, что не все из того, что ему снится, происходит на самом деле, но этот кошмар был слишком неожиданным и неестественным, чтобы считать его проявлением собственных тайных страхов.

Он заставил себя перевернуть страницу тяжелого фолианта. Он знал, что весь Дворец нашпигован отверстиями для подглядывания и комнатками для подслушивания. Цитанек, предостерегая его, показал одно отверстие. Очень важно, понял Филин, вести себя естественно. Очевидно, выражение скуки было вполне приемлемым и даже ожидаемым; а вот на слезы сразу примчится Минцера, а на вспышку ярости — телохранители. Тяжело вздохнув, Филин закрыл книгу и отложил ее в сторону; потом свернулся клубочком на диване. Может, если он заснет, время пойдет быстрее.

Он проснулся, когда открылась дверь. Мальчик обрадовался: Цитанек. Молодой Лорд закрыл дверь и что-то бросил Филину.

— Лови.

Рефлексы нищего сработали, и он поймал букетик маргариток. Филин зарылся носом в цветы, чтобы спрятать внезапно выступившие слезы. Цитанек взъерошил его волосы.

— Я спрашивал Исиву, можно ли отвести тебя сегодня днем к Храмовым Воротам, но она запретила. Я сделал все, что мог.

Он достал липкую сладкую булочку, тщательно завернутую в промасленную бумагу, камышовую дудочку, украшенную яркими лентами, и круглый сверток, завернутый в зеленый шелк и перевязанный бантом.

— Спасибо, — сказал Филин. — Я уже начал было себя жалеть.

Цитанек ухмыльнулся:

— Интересно, как я догадался, что так и будет?

Филин развернул булочку и разломил ее пополам.

— Поешь со мной, — предложил он. — Или ты уже сыт?

Молодой Лорд взял предложенное угощение.

— Ярмарка — не такое уж веселое событие, если ты совсем один.

— Разве у тебя нет друзей среди других Лордов?

Лицо у Цитанека застыло, хотя ему удалось сохранить непринужденный, слегка насмешливый тон.

— Нет. Мои знакомые четко делятся на тех, кто считает, что может сделать меня орудием в своих руках, и тех, кто сам хочет быть орудием в моих.

— А я к кому отношусь? — озабоченно спросил Филин.

Цитанек откинул прядь со лба Филина.

— Ты, — сказал он, растягивая слова, — в своей собственной категории.

— Именно поэтому меня держат запертым в библиотеке? — сухо спросил Филин.

Цитанек неожиданно рассмеялся, и его лицо засветилось.

— Должно быть, так, — согласился он. — Ну, а разве ты не откроешь сверток?

Филин развернул его. В мерцающих зеленых складках шелка лежал браслет из слоновой кости, котором очень искусно был выгравирован узор из птиц и виноградных лоз. Там было два вида птиц: ястребы и филины. Глаза у филинов были из топазов, а у ястребов — из гагата; а под листьями висели | гроздья винограда из аметистов.

— Никогда не видел ничего более красивого, — выдохнул Филин.

— Дай я покажу тебе кое-что. — Ловкие пальцы Цитанека нащупали скрытый замочек, и браслет раскрылся на невидимых шарнирах. — Этот браслет ты можешь надевать и снимать по собственной воле, Филин; и тут еще есть вот что: первый ястреб, третий филин, — сказал он и мягко нажал на них. С легким щелчком на внутренней стороне браслета сдвинулась пластинка, а за ней оказался маленький тайничок. — Он так красиво и так хитро сделан, что я просто не мог устоять; правда, я не знаю, для чего ты мог бы это использовать. — Он показал, как закрывать его, и отдал браслет Филину. Тот надел его на правую руку, и спрятал под рукавом.

— Я мог бы спрятать здесь яд, — прошептал он со злостью, — для Исивы.

— Нельзя так шутить, — предупредил Цитанек. — Это сильное искушение, и уже не раз пытались, но всегда безрезультатно.