– Если позволите мне быть полевым. Думаю, у меня получится.
– Вы имеете право делать, что вам хочется, но будет ли это разумно?
– Вы когда-нибудь совершали неожиданные, неразумные поступки? – с легкой усмешкой спросила Джорджи.
Кажется, именно так он и поступил, влюбившись в самую неподходящую из всех женщин. Что за человек был муж миссис Джорджи, если не сумел ее обуздать?
– Может, продолжим? – послышался голос Гаса. – Почему вы стоите и разговариваете? Если Джорджи выходит из игры, я буду подающим.
Игра возобновилась, но ненадолго. Появился Твеллс в сопровождении двух лакеев, которые несли кувшин с лимонадом, стаканы и любимые булочки Джесса. Джесс и Джорджи выпили только холодный лимонад.
– Уж не заболел ли хозяин? – с беспокойством спросила кухарка Твеллса, когда тот вернулся на кухню с булочками.
Дворецкий хитро улыбнулся.
– Нет, не заболел. Не только болезнь отбивает у мужчины аппетит, – с загадочным видом изрек он и, подумав, добавил: – И у женщины тоже.
Кухарка фыркнула.
– Говорите по-английски, мистер Твеллс. Может, я тогда пойму, к чему вы клоните.
Стоявший рядом Крэг ухмыльнулся и подмигнул Твеллсу.
– Поместью нужна хозяйка, – сказал он. – И ему тоже, – добавил с усмешкой Твеллс.
Так решил и Джесс к концу игры. На роль любовницы Джорджи не согласится, это ясно. Но вот загадка: согласится ли она на честное предложение, если он будет столь глуп, что сделает его?
Джесс молчал, пока они собирали планки, Джорджи уже накинула на плечи тонкую шаль, а он надел сюртук и пытался повязать галстук.
– Господи, что вы делаете со своим галстуком?
– Поскольку у меня пока нет камердинера, приходится обходиться своими силами. – Джесс решил обыграть ее. – Уверены, что у вас получится лучше?
– Конечно. Если позволите.
Глаза Джорджи хитро блеснули.
– Вам придется снять сюртук, если хотите, чтобы я справилась.
– Только давайте побыстрее: Гасу и Энни уже не терпится.
– Ничего, потерпят. Пожалуйста, наклонитесь. Вы такой высокий!
Несколько ловких движений пальцев, и, пожалуйста, завязан великолепный бант.
– Чувствую, стало лучше.
– Да, это настоящий шедевр! Взгляните на свое отражение в окне, и увидите, что я права!
Так он и сделал, а потом похвалил ее:
– Камердинер из вас вышел бы отменный, миссис Джорджи. Как вы назвали этот шедевр?
– «Сюрприз Фица». Пойдет?
– Прекрасно! Но лучше назвать «сюрприз миссис Херрон».
– Это же ваш галстук!
Так, перекидываясь фразами, они подошли к террасе. На ней перед стеклянной дверью в гостиную грелся на солнышке старый спаниель. Гас и Энни подбежали к нему.
– Это ваша собака? – спросила Джорджи.
– Нет, Кайта. Он в отъезде, и Париж заскучал.
– Париж?
– Кайт нашел его там, так и назвал. Кстати, об именах. У банкира Боулби тоже не совсем обычное имя.
– Ни его имя, ни он сам мне не нравятся, и я была бы рада, если бы кто-то другой занимался делами Каро.
– Чувство такта вам явно не чуждо.
– Но мы с ним не слишком дружим, – со смехом сказала Джорджи. – А сейчас нам надо быстренько домой, а то Каро начнет беспокоиться, почему нас так долго нет. Еще подумает, что за нами гонится медведь, как за одним джентльменом в пьесе Шекспира.
Странно, сколько всего в ней намешано. Временами она удивляла Джесса своей начитанностью. Он уже понял, что она знакома не только с латынью, но, возможно, и с древнегреческим. Лихие замашки и образованность. Как-то не очень сочетается. Джесс восхищался образованными людьми, потому что ему самому не посчастливилось получить хорошее образование, хотя в последние годы он засел за книги, чтобы немного восполнить брешь.
– В «Зимней сказке»? – отважился он спросить.
Джорджи просияла.
– Вы читали?! Уверена, в моем окружении нет ни одного джентльмена, который догадался бы.
Джесс поклонился.
– Не обольщайтесь на мой счет. У меня нет настоящего образования, и эта пьеса мне попалась совершенно случайно.
Джесс умолк. У нее явные способности вызывать его на откровенность.
Джесс проводил взглядом уходящих через парк женщину и двух детей, вошел внутрь дома и остановился перед венецианским зеркалом, чтобы еще раз полюбоваться искусно завязанным галстуком.
Интересно, мужу она завязывала галстук? Джессу еще сильнее захотелось узнать об этом человеке. Только он мог дать ключ к разгадке тайны по имени «миссис Джорджи».
И ей он был обязан информацией о Боулби. Выходит, у этого паука запуталась в паутине еще одна мошка, по имени Каро Памфрет.
Поскорее бы пришла среда, когда он отправится на обед к чете Боулби. Кто знает, что еще удастся выведать у банкира, если убедить его в своей беспросветной тупости?
Джесс уже перезнакомился с большинством гостей за столом. Шел оживленный, непринужденный разговор, которым дирижировала миссис Боулби.
Сразу после обеда Боулби, красное лицо которого от выпитого вина приобрело багровый оттенок, подал знак жене, и она пригласила дам в гостиную, оставив мужчин одних. Дворецкий подал портвейн.
Все были навеселе. Те, кто курил, достали трубки, и комната наполнилась дымом. Джесс не курил, не курили так же, как он заметил, старый Крейн, поверенный и один двое молодых людей.
Прошло некоторое время, и банкир Боулби, передавая бутылку портвейна Джессу, наконец начал разговор:
